Некоторое время еще было слышно, как охает и молится в коридоре Анна Егоровна, затем шум дождя заглушил все звуки.
Гроза подошла совсем близко. Небо буквально трещало по швам. Молнии сверкали уже без перерыва, одна за другой. Вода в Фонтанке пенилась под льющимися с небес потоками воды.
…Заходящее солнце слабо освещало стены монастыря. Александр Иванович торопился, пытаясь закончить эскиз до темноты.
— Вы художник? — услышал он за спиной тихий голос.
Александр Иванович обернулся и увидел стоявшего позади уже знакомого монаха.
— Ваша фамилия Шубин? — неожиданно спросил тот и, не дожидаясь ответа, продолжал: — Я слышал о вас.
Александр Иванович, сбитый с толку такой осведомленностью, недоуменно посмотрел на своего собеседника:
— Слышали обо мне? Но как?..
Монах засмеялся:
— Вы думаете, мы здесь ничего не знаем? Ошибаетесь… Вы здесь зачем? — между тем продолжал собеседник.
— Да вот, приехал посмотреть на здешние прекрасные места… — ответил Шубин.
— Здесь хорошо… — согласился монах. — Благодать…
— Простите, а как вас зовут? — поинтересовался Александр Иванович. — Как мне к вам обращаться?
— Зовите меня Василием…
Время от времени эти встречи продолжались. Бывало это в основном по вечерам, когда с последней службой заканчивался долгий трудовой день монастыря. Сначала они обменивались простыми, ничего не значащими фразами, но со временем находились и более интересные темы для беседы. Монах Василий был человеком необыкновенной эрудиции, с ним можно было обсуждать любые вопросы. После этих разговоров Александр Иванович обычно испытывал какое-то непонятное чувство, совсем как в дни молодости, когда он был студентом. Это было одновременно и странно и притягательно, во всяком случае, он долго потом еще размышлял об услышанном.
Каждый день Александр Иванович уходил в долгие прогулки по острову, и каждый раз вспоминались ему дни, проведенные когда-то на Соловках. В природе обоих архипелагов было много общего. Те же обрывистые скалы, островки, разделенные водой. Вековые ели, тихие бухточки, озера разной величины с гладкой зеркальной поверхностью, четко отражающей леса на берегах. И конечно же небо. Такое высокое, что, казалось, оно существует само по себе, отдельно от всего и представляет собой особый, совершенный мир.
Месяц на острове пролетел незаметно. Александр Иванович отдохнул и чувствовал себя бодрым и помолодевшим.
Как-то после окончания вечерней службы Василий постучался к нему в избу.
