Тут, скрипнув дверью, в избу вошел Саша.
— Федор Иванович, — сказал он Постникову, — вас там Иван Акимович с утра ищет.
— Уже нашел, Саша. Вот познакомься, это Лукерья. А это Саша, будущий художник. Тоже здесь работает.
— Здравствуйте, — женщина также поклонилась Саше. — Ну, пойду я…
— До свидания… Спасибо вам, — поблагодарил ее Постников.
— Спаси Господь… И вам до свидания… — ответила Лукерья и направилась к выходу.
— Кто это? — удивленно спросил Саша, когда за Лукерьей закрылась дверь.
— Да вот, эта женщина тут неподалеку живет. Она икону принесла в дар монастырю.
— Это вас поэтому Иван Акимович искал?
— Ну да, просил посмотреть.
— А что, действительно ценная икона?
— Да, Саша, довольно древняя, — уверенно ответил Постников. — На первый взгляд, восемнадцатый век.
— Интересно, откуда она у нее?
— Говорит, еще от бабки досталась…
— Можно посмотреть?
— Держи. Да не робей ты так, — улыбнулся Постников.
Саша осторожно взял в руки потемневшую от времени деревянную икону Пресвятой Богородицы. От светлого лика ее исходило тепло.
— Ты что? — спросил Постников, увидев, как изменилось Сашино лицо.
— Тепло как… — тихо ответил он.
— Конечно, тепло, — улыбнулся Федор Иванович. — Ну, давай сюда. Пока пусть тут полежит.
Саша продолжал стоять в задумчивости.
— Федор Иванович, — наконец заговорил он. — Я тут подумал. Глаза у нее, у этой женщины…
— У Лукерьи?
— Да. — Саша подбирал нужное слово. — Странные какие-то… Грустные уж очень…
— Так она уж сколько лет здесь живет, — ответил Постников. — Погрустнеешь тут…
…Ясное летнее утро началось как обычно и быстро перешло в трудовой, шумный день.
Было около полудня, когда Саша открыл тяжелую церковную дверь и вошел в прохладный полумрак.
Уже неделю рабочие ремонтировали свод, и Постников почти все дни проводил в церкви, смотрел, как штукатурят стены и затем выравнивают их, чтобы художникам потом легче было работать.
Пробираясь сквозь стоящие высокие лестницы, Саша смотрел наверх, где на установленных деревянных перекладинах трудились реставраторы. Кто-то из них лежал, а кто-то сидел на корточках, вовсю орудуя своими инструментами. Работать в таком положении было крайне неудобно — быстро уставали руки. От одной и той же позы долго потом ныло все тело. Работа продвигалась медленно, совсем не так, как ожидал Постников. По-кошачьи ловко забираясь на шаткую деревянную конструкцию, мастер оценивал сделанное и тут же делал поправки, если что-то было не так.
С трудом разглядев Постникова на верхних досках, Саша позвал его. Звуки его голоса, ударившись о стены, разнеслись по всей церкви.
