И так до первых солнечных лучей блуждаем мы по городским улицам, как по своей собственной душе, пока, наконец, усталые и измученные, не возвращаемся под утро в свои дома…
Так может быть, белая ночь — это состояние души?
Как же разгадать эту тайну? Скажем сразу: это невозможно, как невозможно, допустим, постичь тайну рождения всего живого на Земле.
Впрочем, кажется, здесь вовсе и нет никакой тайны? Просто существует некое явление природы, описанное в энциклопедиях, когда центр Солнца в полночь опускается под горизонт не более чем на 7 градусов. Вечерняя заря сходится с утренней, и тогда до самого восхода длятся серые сумерки.
Но тогда отчего же жители города каждый год так ждут этих ночей? Отчего мы так радуемся, предвкушая их приход, хотя заведомо знаем, что снова будет метаться и томиться наша душа? Отчего же с таким болезненным наслаждением отдаемся мы во власть этому повторяющемуся каждый год сумасшествию? Сколько ни спрашивай, а ответа так и не будет!
— Ты снова уходишь? — спросила как-то вечером Зоя, видя, что Саша идет в прихожую.
— Да, тетя Зоя, хочу прогуляться.
— Ты ничего не берешь с собой? — удивилась она, заметив, что племянник уже который раз выходит из дома, не взяв с собой свою обычную папку для рисования.
— Да… Я скоро приду… — невнятно пробормотал Саша и торопливо вышел из квартиры.
— Опять ушел? — спросила Варя сестру.
— Да. Ничего не понимаю — куда это он ходит?
Варя вздохнула и, подойдя к окну, задернула поплотнее шторы.
— Белые ночи… — задумчиво сказала она, подумав, как сильно изменилось поведение племянника в последнее время.
— Может, он влюблен? — робко высказала Варя свое предположение.
— Не знаю, не знаю… — в голосе Зои послышалось сомнение. — С виду похоже, но, скорее всего, это что-то другое. Саша если и влюбится когда, то наверняка в какую-нибудь картину. Мне кажется, для него важнее искусства ничего нет и быть не может…
— Да, это правда… — вздохнула Варя.
Слегка касаясь лица тонкой, изящной рукой, Вера смотрела прямо перед собой. Она казалась немного задумчивой, но в уголках нежных губ все же едва заметно проступала улыбка. Густыми волнами ее прекрасные волосы падали на плечи. Не хватало только одной детали — ее любимой ленточки на голове, но через минуту и она появилась, завершив собой портрет. Саша провел по нему рукой, ощутив пальцами шероховатую поверхность бумаги. Вера…
Телефонный звонок прервал его мысли.
— Да, Викентий Ларионович, здравствуйте, — откликнулся он на звонок.
