Со временем неловкость исчезла. Забыв о былой скованности, оба говорили без умолку, удивляясь легкости общения друг с другом. Выяснилось, что у них много общего. Оба, например, любили лето и не любили крепкий сладкий чай. Им обоим больше нравились собаки, чем кошки. И они просто с ума сходили от последнего ноктюрна Шопена.
Стоя на Дворцовом мосту, Саша, показав на Васильевский остров, сказал:
— Там я живу…
— На Васильевском? — переспросила Вера.
— Да… Вместе с тетями, сестрами отца.
— Почему с тетями? А родители? — поинтересовалась Вера.
— Я их не помню совсем, — ответил Саша. — Отец на войне погиб, а мама умерла, когда меня родила, в эвакуации… Они меня с детства воспитывали — тетя Варя и тетя Зоя.
— Понятно…
Вера смутилась и замолчала, не зная, что говорить дальше. Саша тоже молчал. Облокотившись о каменный парапет, он, не отрываясь, смотрел на Неву. В неярких лучах заходящего солнца вода, казалось, отливала золотом. Наступала пора белых ночей…
— Ты своих тетей, наверное, очень любишь? — спросила Вера после паузы.
— Очень. Они — вся моя семья, кроме них у меня никого нет… — подтвердил Саша. — Ну, пойдем дальше? Ты не устала?
— Нет, нисколько!
И, повернув назад, они медленно пошли вдоль Эрмитажа.
— А ты с кем живешь? — обратился юноша к новой знакомой.
— С родителями. Они у меня просто замечательные!
— Верю. А кто они? Чем занимаются?
— Мама, Надежда Павловна, врач, а папа, Федор Николаевич, архитектор, — с гордостью ответила Вера. — Проектирует дома, разные здания…
Они пересекли Дворцовую площадь и скоро вышли к Михайловскому саду. Там на одной из лавочек решили немного отдохнуть.
— Так ты в педагогическом учишься? — продолжил разговор Саша.
— В педагогическом. С детства мечтала… — доверительно сообщила Вера.
— Подожди-ка, а на каком ты курсе? — вдруг спросил Саша.
— Перешла на второй. А что?
— Ничего… — улыбнулся Саша. — Значит, ты еще маленькая…
— Ничего я не маленькая, скажешь тоже, — возмутилась Вера. — Ты-то сам на каком?
— Я скоро закончу. Короче, я старше.
— Подумаешь, тоже мне — старший товарищ… — засмеялась Вера.
Ее смех был таким заразительным, что серьезный Саша не выдержал и засмеялся тоже.
— И чему же ты будешь учить детей? — спросил он, вдоволь насмеявшись.
— Собираюсь преподавать немецкий, — гордо ответила Вера.
— Немецкий? Я тоже в школе учил немецкий, только сейчас все уже забыл… — вздохнул Саша.
— Я думаю, у тебя другая задача, — задумчиво произнесла она.
— Знаешь, пожалуй, ты права, — согласился Саша. — Тот человек счастлив, который знает свое предназначение. Когда-нибудь я, может быть, стану знаменитым художником, и мои картины обязательно будут выставляться. Но где-то в глубине души мне кажется, что я живу только ради одной-единственной картины, результата всех моих трудов. И я всю свою жизнь буду идти именно к ней. Наверно, мне много трудностей уготовано, но я все же дойду. Ты мне веришь?
