Поспешила в гостиную. Молодой человек только что сюда вошел, приглаживал свои роскошные смоляные волосы, с нескрываемым восторгом оглядывая горки хрустальной, серебряной, золоченой посуды, дорогие картины на стенах, книги. Мебель тут была первоклассная, — он за такой гоняется много лет, по всем городам, готов платить втридорога, но нет, такой мебели не встречал, а здесь…
Перевел взгляд на ковер — тонкой ручной работы, огромный, кроваво-красный. Все здесь было дорогое и красивое. «Сколько же тут комнат?.. Наверное, и там так же красиво».
Впрочем, это все он думал, но делал вид, что богатство обстановки его не интересует, он привык и не к такому. На самом же деле такую роскошь он видел впервые. Сказал:
— Позвольте представиться: Тариэл Бараташвили.
— Амалия, — сказала она. — Тариэл? Я где-то слышала…
— Витязь в тигровой шкуре. Гордый и красивый принц…
— Ах, да, вспомнила. Изучали в школе.
Амалия поправила скатерть, зачем-то подошла к посудному шкафу, открыла его, но тут же закрыла, перешла к другому, взялась за ручку, но открывать не стала. Чувствовала, что гость впился в нее глазами, и оттого еще больше терялась, решительно не зная, что ей делать.
— Вы посидите, а я сейчас, — сказала она, проходя мимо Тариэла и направляясь в кухню.
— Вы не беспокойтесь, — услышала она за спиной. — Не надо много хлопотать.
Речь его хотя и была русской и будто бы правильной, но слова он произносил на свой, кавказский манер. А она, очутившись уже в коридоре, подумала: «Не ведаю, что творю. Пригласила незнакомого кавказца. Он, может, на рынке торгует?»
У нее от этой мысли голова закружилась, лицо вспыхнуло жаром, она окончательно смешалась, хотела вернуться, поблагодарить гостя и… «Но как? Как я ему скажу «уходите»?»
Поставила чайник. Достала пирожные, варенье, несколько запеченных в тесте яблок с сахаром. Понесла в гостиную, поставила на стол.
— Будем пить чай.
И снова ушла на кухню, теперь уже с твердым намерением устроить чаепитие. Взяла чашки, розетки из самого красивого немецкого сервиза — темно-синего с золотом, и сахарницу, и позолоченные ложки. Хотела взять серебряные, но взяла позолоченные, расписанные кубачинскими мастерами. Все положила на старинный серебряный поднос.
Тариэл, увидев такое великолепие, распахнул глаза и рот приоткрыл от изумления. Но тут же пришел в себя. Сделал вид, что и это ему не в диковинку.
Чай он пил не торопясь и ел немного, аккуратно, во всем проявляя хороший тон и воспитание, даже в некотором смысле аристократизм. Говорил размеренно, не хвастаясь и даже будто бы забывая о своей персоне. Неназойливо выпытывал подробности быта хозяйки.
