Оставался час до встречи с Ниной. На двух машинах они отправились в город.
В гостинице «Прибалтийская» Нина занимала номер небольшой, двухкомнатный, с видом на Финский залив.
Анюту встретила радостно, словно подругу. Провела в большую комнату, где за накрытым столом сидели двое мужчин: один пожилой, с шевелюрой седых волос, и другой молодой, совсем молодой, еще юноша, с серыми, смотревшими исподлобья глазами, с усталым, отрешенным видом.
Он вяло пожал Анину руку, сказал:
— Иванов.
Пожилой тоже назвал себя, но как-то невнятно и нехотя.
— Как у вас красиво! — проговорила Анюта, оглядывая из окна морскую даль.
Старалась быть раскованной, приняла из рук Нины бокал с шампанским, но пить не стала.
— Я за рулем, извините.
Одета она была в свое домашнее, донское. Белая, отделанная шитьем кофточка, расклешенная юбка и кожаная нараспашку куртка. Просто, красиво, — без претензий на моду.
— Вы давно в Петербурге? — спросил Иванов, сохраняя строгий, совершенно неестественный для молодого человека вид.
— Нет, недавно. Еще нет и двух месяцев, как я приехала с Дона. А вы? — спросила смело.
Иванов растерялся.
— Я… Тоже недавно. Я москвич, а сюда приезжаю по делам.
— И я — по делам. А как управлюсь, махну на Дон. Словечко «махну» ввернула умышленно, для создания о себе впечатления девицы бесхитростной, казачки с Дона. И по тому, как Иванов да и этот, пожилой, слушали ее с легкой иронической улыбкой, понимала, что роль ей удавалась.
— Прочел вашу книжку, — Иванов достал с тумбочки повесть. — Здесь ваш портрет. У меня есть друг-режиссер, — мне кажется, он бы взял вас в кино на роль героини.
Анюта ловко разрезала на дольки яблоко, — оно на тарелке развалилось, образовав цветок, — и угощала вначале пожилого, затем Иванова. Оба любезно взяли по кусочку, ели. Иванов спросил:
— Вы принесли гарнитур?
— Да, вот он.
Достала из сумочки, подала Иванову. Тот раскрыл футляр, стал разглядывать вначале перстень, затем серьги.
— Где вы их взяли?
Нинель вскинулась:
— Борис!..
— Ну что особенного? Я ничего не ставлю под сомнение, просто хочу знать, где купили? На Западе такой вопрос никого бы не смутил.
— Меня он тоже не смущает. Гарнитур мне подарила мама, и я его, между прочим, не продаю. Я обещала Нине достать такой же, — почти такой же. Мне предлагал его наш волгоградский ювелир.
Пожилой господин взял сережки, прошел к окну и стал в лупу их изучать. Анна поняла: это был оценщик, он знает подлинную цену изделий. И не боялась, — была уверена: и серьги, и перстень необычайно дороги.
