Франческо сделал глоток и поставил на столик серебряный кубок, обезображенный чрезмерной чеканкой и избытком драгоценных камней. Из своего сюрко[33] из грубого льна он вытащил письмо, написанное Великим магистром, и протянул его ломбардцу. Когда Капелла взломал печать и пробежал глазами несколько строчек, он почувствовал, как у него закружилась голова. Он прошептал:
– Боже мой…
Ломбардец испуганно посмотрел на Леоне. Тот кивнул, призывая банкира продолжить чтение.
Никогда прежде Капелла не думал, что когда-нибудь в его памяти всплывет то убийственное воспоминание, воспоминание пятнадцатилетней давности. Он дорого заплатил за это, в полном смысле слова. На его руку упала теплая капля, потом вторая. Он уронил веленевый листок на пол из каррарского мрамора, который был привезен из его родного города за баснословную цену. Понимал ли он, что плачет? Леоне не был в этом уверен.
Франческо де Леоне ждал. Он знал содержание этого послания, суть шантажа. «Годится любой вид оружия», – уточнил приор, прибегший к этой крайней стратегии.
В конце концов, какое ему дело до горя ростовщика, какое ему дело до его воспоминаний? По его вине умерло столько людей…
Джотто Капелла выдохнул:
– Это чудовищно.
– Почему? Потому что это правда?
– Почему? Потому что много лет назад… Потому что я выдержал пытку виновных, самую жестокую, которую применяют к самому себе. Потому что я столько сделал, чтобы заслужить прощение…
– Вернее, чтобы заслужить забвение. Мы никогда не забываем и никогда не прощаем. Что касается пытки виновных, я бы улыбнулся, если бы не был воином. Кто позволил мамлюкам захватить Акру после месячной осады? Султан аль-Ашраф Халиль топтался перед ее стенами со своими 70 тысячами всадников и 150 тысячами пехотинцев, прибывшими из Египта и Сирии. Оборона цитадели Сен-Жак была героической… По другую сторону стен находилось всего 15 тысяч защитников-христиан… Они сражались как львы, один против пятнадцати. Минеры султана атаковали уязвимые места крепости группами в тысячу человек. Они прокрались через сточные канавы и рвы для забоя… в нужных местах, что удивительно.
Леоне замолчал, внимательно смотря на дрожавшего человека, обеими руками ухватившегося за край своего рабочего стола. Капелла попытался оправдаться едва слышным голосом:
– Переговоры удались… Аль-Ашраф согласился выпустить защитников цитадели Акры с условием, что они оставят там свое имущество.
– Предположим… Король Генрих не мог согласиться на столь безоговорочную и унизительную сдачу. Кроме того, впоследствии защитники цитадели смогли убедиться, как султан выполняет свои обещания, – возразил Леоне спокойным тоном, пристально глядя своими глазами цвета морской волны на банкира. – Пятнадцатого мая Новая Башня, сданная графиней де Блуа, рухнула, поскольку минеры султана провели под нее подкоп. Тогда аль-Ашраф дал слово, что позволит побежденным уйти, главным образом женщинам и детям. Но его мамлюки, едва проникнув в цитадель, принялись грабить и насиловать. Затем была резня. Доминиканцы, францисканцы, клариссы… Множество женщин и детей было захвачено в плен… Потом их продали на невольничьих рынках… Резня только началась… Почти все они погибли, мои братья госпитальеры, рыцари-тамплиеры, рыцари орденов Святого Лазаря и Святого Фомы. Осталась лишь горстка калек.
