Леоне почувствовал, что приор колеблется. О чем он умалчивал? Зная, что прямой вопрос будет бестактным, Леоне сдержал свое нетерпение.
– Нам следует помешать убийству Бенедикта и избранию Папы – сообщника Филиппа?
Арно де Вианкур опустил голову, словно искал слова, затем ответил:
– Есть одно обстоятельство, неведомое вам, брат мой. старый план объединения всех военных орденов, главным образом орденов тамплиеров и госпитальеров – этот план, о котором двенадцать лет назад говорил наш Папа Николай IV в своей энциклике Lura nimis, по-прежнему существует.
– Но наши отношения с тамплиерами… немного натянутые, – возразил Леоне.
Вианкур заколебался, но потом решил, что не расскажет Леоне о переговорах, которые вел их Великий магистр с Папой и королем Франции. Объединение произойдет в пользу ордена госпитальеров, который получит власть над другими орденами. Из этого неизбежно вытекало столкновение с тамплиерами, которые ни за что не отдадут свою власть по доброй воле, тем более что Жак де Моле, Великий магистр ордена, придерживался консервативных взглядов. Слабостью этого доблестного солдата и человека веры была политическая наивность и надменность, ослеплявшие его.
– Немного натянутые… Да это эвфемизм… Филипп Красивый – горячий сторонник этого союза.
Леоне удивленно поднял брови.
– Он занимает очень странную позицию. Орден, объединившийся под папской властью, будет представлять для него более серьезную опасность.
– Да, это правда. Однако положение изменится, если объединенный орден попадет под его власть. Филипп собирается назначить одного из своих сыновей Великим магистром нового ордена.
– Папа никогда с этим не смирится.
– Весь вопрос в том, сможет ли Папа этому противостоять, – возразил приор.
– Значит, мы вернулись к тому, с чего начали: необходимо не допустить избрания понтифика, благоволящего Филиппу, – прошептал Леоне.
– Действительно… Переписать историю христианства. Имеем ли мы на это право? Этот вопрос мучит меня.
– А разве у нас есть выбор? – тихим голосом возразил рыцарь.
– Боюсь, что ближайшие годы не дадут нам широкого поля для маневра… Да, у нас нет выбора.
И приор погрузился в созерцание буйной травы, которой удалось пустить свои корни между двумя крупными каменными блоками. Затем он прошептал срывающимся голосом:
– Настойчивость жизни. Какое чистое чудо! – Продолжил он более твердым тоном: – Как бы это сказать… Случайный и невольный посредник… поможет нам вопреки собственной воле.
