Хорошо известна фотография Марлен в возрасте четырех или пяти лет. Маленькая девочка сидит в красивом деревянном кресле, аккуратно скрещенные ножки не достают до пола, она утопает в кружевах белого платья, лицо обрамлено белокурыми волосами, схваченными двумя лентами с бантами, большая круглая шляпа, слегка сдвинутая назад, создает впечатление короны или ореола, строго очерченный подбородок, высокие скулы, слегка выпуклый лоб, четкая линия носа, спокойный рот: тонкие губы — без улыбки, но и не сжаты, бледное лицо — в полутени, одновременно внимательный и мечтательный, лучистый и погруженный в себя взгляд великолепных светлых глаз. Невзирая на крупные черты лица, эти глаза кажутся большими и поэтическими. Очаровательная фотография, вызывающая восхищение и нежные чувства, которые обычно испытывают родители к своим маленьким детям. Говоря объективно, Лена — прелестный ребенок. В будущем перед ней встанет задача сначала не потерять, а потом повысить эту оценку и вызвать всеобщий восторг. Только так можно стать тем, кого в Америке называют «легендой», а во Франции — «мифом», термины, подразумевающие вымысел, фантазирование.
Фотография, на которой запечатлена детская красота Марлен, сделана в период, когда в ее семье происходили события, ставшие известными после выхода в 2003 году небольшой по объему, но подробной биографии «Дитрих», написанной Мален Шеппард Скрвед. О них долгое время умалчивали либо их искажали в жизнеописаниях знаменитой актрисы. В 1906 году ее родители разъехались и начали жить раздельно. В 1907 году Луи долго лечился от сифилиса. В этом же году он вернулся к Жозефине. Умер он в 1908 году в клинике для душевнобольных. И хотя такая версия его ухода из жизни появилась в автобиографической книге Марлен, вышедшей в 1979 году на немецком языке, дочь актрисы Мария Рива в своих объемных мемуарах «Моя мать Марлен Дитрих», опубликованных в 1993 году, уточнила и документально подтвердила другую версию Марлен, согласно которой Луи Дитрих умер в 1916 году, во время Первой мировой войны, находясь на Восточном фронте.
Но что могли знать девочки в 1908 году об истинной причине смерти их отца?
В начале своих «Воспоминаний» Марлен очень красиво описывает, как тоскливо и одиноко было ей, совсем маленькой девочке, в школе. «Все говорили, что я была еще слишком мала, когда пошла в школу», — поясняет она. Она не указывает точно, когда это происходило, но дает понять, что за год или два до начала войны, оставляя, таким образом, возможность предположить, что в то время ей было не 10 или 12 лет, а 5 или 6. Она тут же упоминает о своей привязанности к учительнице французского языка по имени Маргарита Бреган, которая вскоре после объявления войны была вынуждена покинуть школу и уехать и которая привила Марлен стойкую любовь к Франции. Именно эта любовь побудила ее, например, в 1915 году отнести белые розы из своего сада пленным французам в день национального праздника Франции 14 июля: «Моя страстная любовь к Франции была тайной, но не признавала никаких запретов». Она нигде не упоминает Лизель. Немного погодя Марлен пишет о гибели Луи, но на русском фронте. Она пропускает промежуток в восемь лет и скрывает истинные обстоятельства, в сущности это самая настоящая подтасовка фактов, которая происходит сразу, с самого начала, с первого описания самой себя: поступление в школу и отдаление от семьи, обстоятельства смерти отца и идеализация его образа, умышленное умалчивание существования сестры. Но Марлен приукрашивает, изменяет и перемещает события первых лет своей жизни уже в военные годы не только ради того, чтобы казаться моложе — благодаря этим неточностям, в том числе хронологическим, она прочнее вписывает себя в мировую историю.
