Людмила вздохнула так глубоко, что несколько рядов чудесно расшитых золотых кружев, как осенние листья, затрепетали на ее плоской груди.
— О, я часто вспоминаю их.
— Вспоминаю — кого?
— Нашу магию. Я имею в виду наших чародеев.
Королева Артемизия не выразила сочувствия своей служанке.
— От них не было никакого толку, и ты знаешь это, — сказала она сурово.
— О! Моя госпожа! — Людмила прижала одну костлявую руку ко рту, а второй принялась чертить в воздухе сложные и очень глупые знаки магической защиты. — Такое неуважение к великим властителям колдовского знания, людям, которых тайные науки сделали причастными к секретам...
— Причастными — очень подходящее слово! — отрезала королева. — И ну их всех к королевскому причастию вместе с их бессмысленными письменами и заклинаниями! Их волшебство было как позолоченный свиной пузырь: блестящий, сияющий, воздушный — и совершенно бесполезный. Что хорошего сделало так называемое сокровенное колдовское знание, когда на нас напали горгорианцы? Куда по девались все эти чародеи и их волшебное оружие? практическая прикладная магия — Хм. — Морщинистое лицо Людмилы зарделось от смущения. — Некоторые из нас знают, что практическая прикладная магия — это не собака, которой достаточно свистнуть и начать отдавать команды. Некоторые из нас знают, что таумтургическая атака действительной стратегической ценности требует старательной, можно даже сказать детализированной, подготовки. Ведь одно не правильно сказанное слово, неверно произнесенный слог, проведение волшебной палочкой слева направо с восходящим выпадом вместо справа налево с нисходящим выпадом могут привести к результатам, различным настолько, насколько различаются победа в битве и ваши кишки, выпущенные наружу демонами преисподней. Троттелгун Высочайший лично растолковал мне это, прежде чем умчаться из дворца — или по крайней мере попробовать умчаться.
Королева Артемизия издала звук, который, издай его персона более низкого происхождения, назвали бы хрюканьем.
— Значит, вместо того чтобы заняться делом, — сказала она, — наши дивные чародеи суетились вокруг с пучком высокоинтеллектуальных заклинаний, которые оказались слишком сложны и слишком, черт бы их побрал, длинны. А пока они разогревались, исполняя свои дурацкие начальные обряды, мой королевский супруг оттяпал им головы, и теперь мыши могут вить гнезда на зиму в их ушах.
Людмила кивала и вздыхала.
— Все так и было. Хотя чародеи не причинили этому человеку никакого вреда. Я даже иногда удивляюсь: зачем он приговорил их к поголовному истреблению?
