Одо не обращал внимания и продолжал брести вперед.
Жалуясь и хихикая, мальчики шли за ним, но скоро Одо обнаружил, что писки и ропот затихли. Он вернулся и увидел детей, заснувших на краю тропы.
Старик молча постоял, глядя на них сверху. Близнецы выглядели так мило. Рубашка Вулфрита задралась, открывая его маленькое пузо, подгузник потерялся, но ребенок счастливо обходился без него.
Одо вспомнил все свои планы и почувствовал некоторую вину перед мальчиками.
И тут Вулфрит, не просыпаясь, пописал ему прямо на ногу. Все чувство вины тут же испарилось. Ворча, пастух взгромоздил на себя детей — по одному на каждое плечо и, предварительно удостоверившись, что подгузники находятся на местах, начал спускаться вниз.
Была вторая половина дня, и толпа уже расходилась, когда Одо прибрел на рынок в Вонючие Ягоды. Просто удивительно, какими тяжелыми оказываются двухгодовалые мальчишки, когда несешь их пару миль вниз по склону.
Усталый пастух дошел до постоялого двора и медленно опустился на скамейку у ворот. Он двигался очень медленно, чтобы не разбудить детей, но как только его зад коснулся неструганых досок, Вулфрит проснулся и огляделся.
— О-о-о! — пронзительно завопил он. — Папа Одо, я хочу пирожное!
Старик вздохнул. В следующий момент проснулся Данвин и присоединил свой голос к требованиям пирожных, медовых казенаков и прочих сластей. Одо опустил мальчиков на землю, и они шустро помчались на рыночную площадь, путаясь под ногами немногочисленных селян.
Истощенный путешествием, пастух вытянулся и прикрыл глаза.
Может быть, думал он, если остаться сидеть тихо-тихо, если удача улыбнется ему, а боги сжалятся, близнецы не вернутся.
С этой мыслью он задремал, видя во сне свою ферму, овец и мебель, которая стояла там, где ее поставили, ночи непрерывного сна, еду, которая не разлетается по столу и по полу, — короче, свою прекрасную мирную жизнь, которая кончилась после появления Людмилы.
Его разбудил мощный бас, прогудевший, казалось, над самым ухом:
— Это твои?
Одо вытаращил воспаленные глаза и посмотрел наверх.
Никого. Он опустил голову и обнаружил источник беспокойства.
Рост говорившего едва ли достигал полутора метров. Забавная неровная борода, длинные черные волосы. А в каждой руке он держал извивающийся пучок ручек, ножек, пальцев и ушей.
Когда ноша в правой руке незнакомца на мгновение замерла и радостно крикнула «Папа Одо!», старый пастух распознал в нем Данвина. А когда то, что было в левой руке, стало возмущенно вопить, Одо безошибочно узнал голос Вулфрита.
