«Белой Оленихе шлет приветы Черная Ласка, храбрый и стремительный героический вождь Отважных Обитателей Кустов. Канючная Поденка здесь не появлялась. Так что о судьбе Золотых Орлят ты должна знать больше меня. И что, во имя всех унижений Прунеллы, означали эти намеки на Серебряные Сердца и Розовые Цветы? Знаешь, у меня полно своих проблем в этом сумасшедшем доме на свежем воздухе. В следующий раз для контакта выбирай текст проще и гонца посообразительнее, ладно? Передавай моему племяннику поцелуй, сожги письмо и, если выпадет минутка, постарайся воткнуть нож Гуджу меж ребер. Пурпурный Опоссум передает привет и вспоминает те шалости, что были у нас прошлым летом на сеновале. Я не помню никакого сеновала, но это не важно. Держись веселее, и смерть твоему супругу».
Вместо подписи стояло довольно скверное изображение отпечатка лапы ласки. Оно больше напоминало расплющенного паука.
Артемизия несколько раз перечитала письмо, надеясь найти там что-нибудь еще. Но факт оставался фактом. Людмила так и не добралась до лагеря Черной Ласки. Принцы исчезли.
Младенец засопел и опять начал орать, но Артемизия даже не стала ругаться. Она взяла плачущее дитя на руки и крепко прижала к себе.
— Бедная моя доченька, — бормотала она, и ее слезы текли, смешиваясь со слезами ребенка. — О моя дорогая бедная маленькая девочка!
Старый ветхий сенодержатель угрожающе зашатался, а затем медленно, с величественной грацией пухлой вдовушки, пересекающей бальный зал, начал падать вперед — с явным намерением достичь черной отвратительной илистой лужи. За ним в весеннем воздухе плыл шлейф мякины. На самом верху, на деревяной раме, замирая от ужаса и восторга, ухал двухлетний Вулфрит. Он молотил ручками, словно пытался восстановить обрушенное им сооружение, разбрасывая вокруг охапки сена.
Прыгнув в самую последнюю минуту, мальчишка приземлился прямо на стоящую неподалеку овцу. Ничего не подозревавшее животное мирно паслось рядом с сенодержателем и было полностью поглощено проблемой: проглотить или выплюнуть только что разжеванную траву? От предмета раздумий уже не осталось ничего, и она как раз начала принимать решение о глотании последней порции, когда Вулфрит с душераздирающим криком свалился ей на спину и ухватил полные кулачки шерсти.
Овца изумленно помотала головой и обнаружила, что окружена кипящей тучей сена и песка.
Когда мгновением позже сенодержатель рухнул в лужу, окатив все вокруг тонким мерзким душем, изумление бедного животного сменилось ужасом. С вопящим ребенком на спине, истерически блея, овца припустилась через луга.
