Он вертелся, вздыхал и никак не мог уснуть. А когда, наконец, уснул, в сознание, как штопор, ввинтился телефонный звонок.
— Ты почему сбежал? Не досидел до десерта, а у меня сегодня на редкость удачный был торт… Представляешь, пятнадцать килограммов и все сожрали — подчистую!
— Какой торт? — спросонья он никак не мог понять, о чем речь, в первое мгновенье не понял даже, с кем говорит.
— Я так надеялась на десерт…
Опять. Опять Элеонора. Он потряс головой. Что она несет?
— Ммм…не понимаешь?
Какая она, все-таки, наглая. — Я понимаю, у вас там праздник, вы до утра гуляете на всю катушку, не спите, но это не значит, что и другие не спят, — он едва сдерживал нарастающее раздражение.
— Извини, я как-то забыла посмотреть на часы. Вот, сейчас посмотрю… Действительно поздно. Точнее… рано. Надо же — уже утро! — протянула удивленно. — И все разъехались, просто не с кем поговорить.
До чего просто — оговорить захотелось. И это повод, чтобы разбудить человека ни свет — ни заря! Наглая, бесцеремонная идиотка.
— А почему бы тебе не сходить к этому… к психотерапевту? — злобно поинтересовался он. — С ним и поговоришь. Он тебе по полочкам разложит, чего тебе недостает в жизни.
— А я это и так знаю, — похоже, она ничуть не обиделась на его тон. — Тебя. Вот сейчас мне сильно недостает тебя. В следующий раз не удирай раньше времени…
Ну, это было уже слишком. Она уже планировала «следующий раз»!
— Следующего раза не будет, вам ясно, мадам? Больше не звони сюда, ни утром, ни вечером, ни днем, ни ночью, поняла? Ни-ког-да!
Выпалив это единым духом, он с силой дернул — и вырвал из розетки телефонный шнур. А потом обалдело посмотрел на аппарат, соображая, он ли это только что говорил? И чего так обозлился? Вот что значит, разбудить человека посреди ночи. Как он ее! Ну и ну! Вот именно — ну и ну… Поежился. Что, если она, в отместку за его грубое с ней поведение, скажет Неверскому о нем какую-нибудь гадость? Бабы бывают очень мстительны. Но, ведь, правильно он ее отбрил? Правильно. Хрен с ней, с работой, пусть увольняют, подумал с отчаянием. Он никому не позволит распоряжаться своей жизнью. И до рассвета уснуть не мог.
Прошло две недели, и, у его удивлению, ночных звонков больше не было. И Неверский вел себя как обычно, кивал при встречах, на планерках хвалил. Кажется, пронесло. Павел потихоньку начал успокаиваться, и все реже вспоминал об Элеоноре. Да и не до воспоминаний было, мозги его день и ночь были заняты новым проектом. Ему очень нравилась его новая работа.
