(Продолжение. Начало в №6)
Главное, чем занимается критик Сарнов, ковыряясь в национальном вопросе, это вынюхивание везде и всюду, во всех встречных и поперечных антисемитизма и антисемитов.
Из одних только писательских имён тут можно составить длинный «список Сарнова». Но я из всей вереницы назову лишь троих: Василия Александровича Смирнова (1905-1979), Михаила Семёновича Бубенного (1909-1983) и Василия Дмитриевича Федорова (1918-1984). Смирнова – по двум причинам. Во-первых, я его хорошо знал лично и когда в годы моей учёбы он был заместителем ректора Литературного института, и когда работал вместе с ним в журнале «Дружба народов», где он был главным. Во-вторых, о нём Сарнов пишет уж особенно злобно и лживо: «Ярый антисемит. Он свою нелюбовь к евреям не просто не скрывал – он ею гордился. Он был самым искренним, самым горячим и самым последовательным проводником государственной политики антисемитизма. Он был её знаменосцем. В полном соответствии с этой ролью он был тогда главным редактором «Дружбы народов».
Хоть один факт, подтверждающий хоть что-нибудь из этого, критик приводит? Ни единого. Как же так! Ведь будучи заместителем ректора и завкафедрой творчества в Литературном институте, имея большую власть, «знаменосец антисемитизма» должен бы выживать преподавателей еврейского происхождения и гордиться этим. Но, по рассказу Сарнова, преподавателями в институте были Львов-Иванов, С.К. Шамбинаго, С.И. Радциг, Н.И. Радциг, А.А. Реформатский, В.Ф. Асмус. Шестаков, Леонтьев, Ветошкин... Сплошь русаки, хоть у некоторых неожиданные фамилии. Так что, тут, мол, смирновскому антисемитизму развернуться негде было.
Это вранье путём умолчания. На самом деле в институте работали Бровман, Белкин, Исбах, Кунисский, Левин В., Левин Ф., Металлов, Новицкий, Нечаева, Печалина, Симонян (Ежерец), Фейгина, Щирина... И кого Смирнов выжил? Беня молча сопит... Не меньше писатели-евреи руководили и творческими семинарами.
