Тут я вспомнил историю, которую рассказал мне Браги об Одине и его братьях Be и Вили. Один с братьями убил великана Юмира, а из его тела сотворил Мидгард — мир людей. Из плоти он создал сушу, а из крови — море. Кости превратились в старые горы, а кожа в небесный свод, где сверкают звезды. Скальд говорил, что жажда Юмира теперь ведет наши мечи и топоры, которые просят человеческой крови. И теперь я очень хорошо ощущал эту жажду. Именно она вынуждала многих из воинов бросаться в битву с обнаженной грудью, словно принимая приглашение валькирий на праздник в Валгалле. И теперь я тоже стал одним из норманнов, как называли нас христиане, и готов был ринуться в битву.
Возбужденные люди складывали песни о своем оружии, и Браги первым запел, попробовав лезвие своего меча:
Богатства исчезают, и друзья уходят.
Скот умирает, и пшеница становится хлебом.
Но одно никогда не умирает, и это мы знаем точно:
Честь воина вечна и неизменна, если меч его светел и чист.
Сагарт, еще один воин из нашей деревни, видимо, вдохновленный песней Браги, посмотрел на меня дружелюбно и улыбнулся.
— Знаешь, Энгус, — сказал он, — я был почти такой же, как ты, когда пришел с твоим отцом в землю скоттов. То был мой первый поход, и мне никогда не забыть, как я в первый раз убил человека. Поначалу он дрался как дикий зверь, но потом сдался как олень, и умер как ягненок. Я хочу научить тебя некой магии, Энгус: стань со своим мечом единым телом, пообещай ему, что ты непременно накормишь его мясом врага, и обратись к воронам Фрейи, богини смерти. Они сами поведут твое оружие, насыщая его жажду крови.
Слова Сагарта сняли груз с моей души, который образовался после слов Хагарта, они воодушевили меня, словно кружка эля. Я был частью войска. Эти люди, что сидели вокруг, точили оружие и готовились к битве, стали моими товарищами по оружию, друзьями, с которыми мы будем сражаться бок о бок. Многие из них пробовали отточенность стали прямо на себе, нанося глубокие порезы, а потом лизали свою кровь. Кое-кто уже затянул боевой клич — звуки, которые должны ослабить врага, теряющего голову от страха. В порыве восторга я поднял свой топор высоко в воздух и, еще не умея и не зная как, завизжал, словно звук этот шел из самой глубины моего существа. Этот крик заставил замолчать других воинов по соседству, а отец повернулся ко мне с улыбкой на губах. Это был мой собственный боевой клич, рожденный прямо сейчас из недр моей души и тела, и с этого момента я уже знал, что он и дальше будет разноситься над полем битвы, покрывая меня неувядаемой славой. Я Энгус, сын Морского Волка, склоняющий голову лишь перед богами.
