Безусловно, таким способом администрация Рейгана обрубала концы, которые могли вывести на более высокий уровень; понятно, что уволенных просто назначили стрелочниками. Но важно и другое: подозреваемые были названы быстро, ясно и недвусмысленно, и уволены, чтобы не могли использовать свое положение для влияния на работу комиссии. И это, конечно, оказало благоприятное влияние на американское общество.
Совсем иначе обстояло дело на Украине. Создавалось впечатление, что парламентская комиссия и государственная администрация находятся вне зон взаимных коммуникаций. Комиссия по расследованию оружейного скандала работала несколько месяцев, говорила, но ее не слышали, в лучшем случае в эфирах ток-шоу обвиняли в украиножерстве.
Администрация Ющенко молчала до середины ноября, когда (через три с половиной месяца после войны и через примерно три месяца после начала работы парламентской комиссии) вдруг проснулась СБУ и как дважды два «доказала», что все продажи оружия в Грузию происходили законно.
А как же продажи современного оружия по явно заниженным ценам, как же снятия ЗРК с боевого дежурства? Значит, всего этого не было, выходит, спецслужба уличила членов парламентской комиссии во лжи?
Ничего подобного. Об этих позорных (если они имели место) обстоятельствах СБУ вообще не распространялась. Она просто заявила, что все было по закону. И все. Никаких опровержений будто бы клеветнических обвинений «украинофобов». Никаких доказательств и подтверждений законности. Или, может быть, сегодня на Украине считается вполне законным и порядочным обезоруживать свою армию и продавать оружие по сущей дешевке мелкому амбициозному агрессору?
Это не «по закону», это «в законе». «По понятиям», с которыми оранжевые вели отчаянную до визжания борьбу, когда проводили Ющенко в президентское кресло.
«Свободную» украинскую журналистику коррупция не интересует
Одного моего приятеля особенно поразила показательная реакция украинской «незалежной» журналистики. Вот глава комиссии Конвалюк дает пресс-конференцию, показывает документы, говорит о коррупции в высших эшелонах исполнительной власти. Правдиво или неправдиво обвиняет — этот вопрос и должны бы выяснить журналисты в первую очередь. Но о коррупции Конвалюку не задают ни единого вопроса.
Такое невозможно было себе представить еще несколько лет назад, при «клятом кучмизме». Такое тем более непредставимо в эпоху «перестройки». Даже в доперестроечном СССР, где единая идеология царила в полном смысле слова, журналисты, услышав слово «коррупция», задирали хвост трубой и всеми способами старались втащить разоблачения на страницы газет. Невозможно представить себе тогдашних журналистов, которые слушали бы о деле Чурбанова или Рокотова, или «рыбном», или «хлопковом», — и не задали ни одного вопроса.
