Кончилось все как-то внезапно - еще только что орали и выли раненые, еще недавно с жутким хрустом рубились внизу стражники и мародеры, а уже наступила звенящая тишина, прерываемая только стонами и женским плачем. Как это здорово - тишина...
Ночь прошла в тревожном сне, я постоянно дергалась и просыпалась, чтобы удостовериться, что Варбург еще держится и ворота заперты и охраняются. Мужчины всех возрастов, от десяти до шестидесяти, тоже спали вповалку, пока нам позволили это сделать осаждающие. Дети и женщины обтирали лица раненых водой, меняли повязки, тут же складывали мертвых, накрывая их дерюгами и вились вокруг мухи, летевшие отовсюду на запах крови.
Шатаясь около бочки с водой, я поймала чей-то ненавидящий взгляд и даже подивилась - откуда в городе такая ненависть, мы же все в одном положении. Подняла голову и натолкнулась на перекошенное лицо Клодии, которая даже не скрывала своего отношения. Посмотрели друг на друга и молча разошлись в разные стороны. Знает ли она, что ее отец убит?
Заиграл рожок на стене, призывая всех подниматься наверх. Мужчины просыпались мгновенно, секунда - и они уже спешат рассредоточиться, на ходу проверяя, все ли на месте. Ряды защитников сильно поредели, но большинство из них было ранено, а не убито, что давало надежду на их выздоровление. Кучи камней, наложенные вдоль стены, пропали и снизу поднимали новые, чтобы их можно было скинуть на головы нападающим.
Заместитель Лайница, темноволосый худой Петер Штрауб, указал нам четверым на места, где надо было стоять - за ночь здесь положили камни и появилась возможность целиться стоя, не опасаясь получить стрелу в глаз или горло.
- Для вас натаскали, - пояснил он. - Как латники пойдут, то кроме вас никто их не задержит.
- Хорошо положили, - похвалил Лукас, конопатый парень с соломенными волосами, лягушачьим ртом и зелеными глазами. На вид он был тощ, как палка, и жилист, а за время осады и вовсе усох, только глаза поблескивали, как у кошки.
Латники пошли с утра, держа топоры на длинных ручках наперевес и угрожающе потрясая ими. Оставшиеся за чертой обстрела орали и махали мечами, но дальше не делали и шагу.
- Ну, помолимся Господу нашему, чтобы он даровал нам победу, - негромко произнес Гунтер, темноволосый невысокий парень с широченными плечами и сломанным носом, взводя свой арбалет. - Первый слева - мой.
- Беру второго слева, - Лукас тоже натянул тетиву. - Густав?
- Того возьму, что во втором ряду высокий. Марта?
