– Да, говорят, там изба хороша и огород при ней, – продолжал свой расспрос писец.
– Умен да ловок Васька, он тебе из воздуха товар добудет. Только… – Настоятель зажег лампадку и обстоятельно перекрестился.
– Что только? – крестясь за ним, приставал гость.
– Только от нечистого все!
– Как так?
– Да баба его – ведьма! Из-за нее и сослали. Говорят, книги латинские в Васькиных городских палатах нашли и статую идола римского. Ведь и ко мне на постой просился, да я отказал. Неча латинскими речами смущать монашество! – заключил он строго.
– Свят, свят еси, Боже! Латинскими!
Отстояв заутреню, поскакал писец по тряской сырой дороге, борясь со страхом и предчувствием беды, но работа есть работа. Продвигался осторожно, выбирая перемычки с высокой травой и сосняком. Но правду ему сказали крестьяне, не просохла еще земля. Коня он вскорости потерял, тем и спасся, опираясь на него и вылезая на твердую землю, покрытую кротовыми норками. Здесь его и нашел в полном беспамятстве Василий, отнес в дом, и баба-иноверка неделю поила несчастного писца отварами. Ее шепотом сказанную латынь и веснушчатые руки он запомнил до конца своей жизни.
А через пять лет, когда ехал опять в те места, успокаивая сердцебиение и греховные помыслы, уже не нашел ее. В Низком ему рассказали: ссыльный купец развернул деятельность не на шутку, где дорожки сухие и твердые нашел, где мостки проложил, словом, хорошего и добротного наделал и для себя, и для крестьян. И его жена невенчанная Антонида с бабами развернула деятельность по хозяйству и лечению травами; роженицам помогала, холопов лечила, по дому лучше всех управлялась. Тут и случилось, что завистники донесли обо всем этом. До царя дело дошло, который на то время из-за всяких государственных неурядиц пребывал в плохом состоянии духа, и как до него молва долетела, обрушил на Болотовых свой гнев и опалу.
Рассказали писцу и о боярине из опричнины, что налетел как ураган на здешние места: в руках метла, за седлом собачья голова мотается. Собрал несчатных баб и отвез их в Заозерку, подловив еще и холмовских баб-ведьмачек. Там устроил казнь показательную на берегу озера. Отрубили бабам головы, а тела их сожгли.
После казни земля купца отошла к сельцу Низкое, а сам Болотов повесился. Детей их, дочь и сына, забрала бобыльская семья из Холмов. И было за что забрать, осталось от мамки наследство – цепи золотые да с камнем красоты сказочной!
Цепи! Цепи! Лиза хорошо знала их происхождение, хотя до сих пор была не уверена, что это – те же самые. А если те, то как только они в усадьбе оказались?! Через сколько рук прошли?! Она живо представила, что много раз пытались их украсть, да все смертью воров кончалось. Так и оставили их в покое, зная, что нечистые они. Более никто их не трогал. А бобыльская семья, набожная и трудолюбивая, жила и наживала добра, судя по писцовым книгам. Дочь Антонии потом замуж вышла за одного из Заозерки… Сына Акима забрили в солдаты.
