Дело было зимой, он переходил через обледенелую мостовую, и его сбила машина с номерными знаками соседней префектуры. Шофер сказал в свое оправдание, что он впервые в этих местах и не подозревал, какой сильный здесь гололед, поэтому затормозил слишком поздно. Для обвинения в преднамеренном убийстве оснований не было. Виновника привлекли к ответственности за нарушение правил движения и преступную неосторожность.
Со смертью главного организатора затеянная им кампания утратила силу, сдулась, как проколотый воздушный шарик. Горожанами овладело отчаяние: раз уж с Оти совладали — значит, надеяться не на что, думали все. С помощниками крамольного редактора расправились поодиночке — вскоре в редакции не осталось почти ни одного из них. Взамен в «Вестник» проникли люди Ооба, и газета сделалась такой же беззубой, как все прочие.
Как-то так вышло, что контрольный пакет акций оказался в руках мэра, и теперь «Вестник Хасиро» превратился в личный печатный орган клики Ооба.
Когда Томоко пришла в редакцию, здесь была уже вотчина мэра. Наверное, хозяева города получили особое удовольствие, беря на работу в переродившуюся газету дочь мертвого врага.
Поначалу у Томоко еще оставались какие-то иллюзии: ей не верилось, чтобы в «Вестнике», в который отец вложил всю свою страстную душу, ничего не осталось от прежнего духа.
Увы, ничего в сегодняшней газете не напоминало о недавнем прошлом. Выстроенная отцом твердыня рассыпалась в прах, а на развалинах сидел разжиревший от неправедных доходов враг.
Томоко овладела та же безысходность, которую испытывали сейчас все жители города. Смерть сестры усугубила ее подавленное состояние. Правда, в гибели Мисако зловещий род Ооба, кажется, замешан не был. Старшая сестра слыла молчальницей, любила уединение, тем, что происходило вокруг, не интересовалась, жила в своем собственном мире. Трудно представить, чтобы кто-то мог затаить на нее зло. Компания «Сумиэ», где она работала, находилась в Ф. и с империей Ооба никаких связей не имела, так что Мисако не могла располагать какой-либо опасной для хозяев Хасиро информацией. Как бы то ни было, смерть сестры окончательно лишила Томоко решимости продолжать дело отца.
В ставшей неузнаваемой газете Томоко вела женскую страницу, занималась вещами, совершенно ей неинтересными, и чувствовала, как год за годом уходит молодость. Вот она уже сравнялась годами с покойной Мисако, а подходящего спутника жизни пока не было видно.
