Брат Голубого дельфина | страница 5
— Смотрите, пожалеете…
И снова потянулись дни за днями. В лаборатории ставили все новые и новые эксперименты. Были, конечно, и неудачи, но в целом дело шло.
Тогда-то ко мне и подкралась беда.
Когда Рамеса пригласил меня в свой кабинет, я, конечно, не подозревал его в каких-то злых намерениях. Наоборот, он был очень вежлив со мной, все время улыбался. Только глаза его мне не понравились — они так и бегали.
— Я уверен, Том, мы станем друзьями, — сказал он, доставая бутылку ямайского рома, — Хотите сигару?
Он, видимо, знал мою слабость. Про спиртное…
Помню, после третьей или четвертой рюмки мне показалось странным то, что говорил Рамес.
— Том… — говорил он, — вы будете богатым, очень богатым человеком. Деньги, собственный автомобиль, женщины… Ваши портреты не будут сходить с афиш и газетных полос. Уж об этом я позабочусь. Поверьте мне…
Казалось, я проваливаюсь в какую-то глубокую мягкую яму.
— Крепкий… Какой крепкий ром… — пробормотал я смущенно. У меня слипались веки.
Затем, уже забывшись, я почувствовал вдруг боль в руке. Острую и короткую, как укус гадюки. Я хотел встать, прекратить то, что делали со мной, и не мог даже языком пошевелить. В роме было снотворное…
Я пришел в себя от голоса доктора Дюрана.
— Это подло!.. — гневно говорил он. — Как вы могли додуматься?.. После того, что произошло, вам, пожалуй, лучше уйти со станции…
Рука у меня была забинтована почти до плеча и тупо ныла. Голова кружилась. Меня отвели в мою комнату, и я снова заснул. А когда проснулся уже окончательно, первой мыслью было — рука! Я торопливо размотал ее, поднес к лампе. Несколько разрезов на коже, искусные тонкие швы… Рука отекла и была вся в каких-то серых крапинках будто мне подменили кожу.
Озабоченный, я вышел из дома. Уже стемнело. Я посмотрел на свою руку — она зловеще светилась, словно всю ее вымазали фосфором.
И здесь я понял, что стал жертвой жестокого эксперимента.
Не знаю, как и почему, передо мной неожиданно возник Рамес.
— Что вы со мной сделали? — спросил я тихо.
Он поднял слабую ручку:
— Прочь с дороги, черная уродина!..
И тогда я ударил его. Изо всей силы. В висок. Рамес упал, даже не вскрикнув. Я склонился над ним. Он не дышал…
Прошло уже семь лет, и я до сих пор не знаю, остался он жив, или умер. Помню только, когда я увидел его неподвижное тело, мне стало страшно. Я убил человека!
Бежать… Немедленно бежать! Страх погнал меня к берегу. Там, у причала, покачивалась шлюпка. Оглядываясь, как затравленный волк, я отвязал ее, притащил весла.
