Закончил. И началась служба в гарнизонах - больших и малых. "Вот и все, - сказал он, - остальное узнаем друг о друге в процессе работы". Коллеги вышли.
"Несловоохотлив", - подумал тогда о нем замполит.
С минуту они оба молчали. Михаил Степанович подошел к окну. Оно выходило на главную аллею госпитальпого городка. От этой аллеи, как сосуды от артерии, разветвлялись узкие дорожки, идущие к другим отделениям, к центральной лаборатории, где в этот же день впервые приступила к работе и жена Максимова - Людмила Ивановна.
- Как устроились? - спросил Михаил Степанович.
- Устраиваюсь, - ответил Василий Петрович.
Михаил Степанович уселся в кресло, почему-то повел глазами по кабинету, от пола по стенам до потолка, словно прикидывал: а не пора ли ремонт делать? Потом спросил:
- Василий Петрович, скажите, сколько вы сделали операций?
Максимову этот вопрос не понравился. Разве в количестве дело? Кто начинает свое знакомство с сухой арифметики? Но Василий Петрович не показал своего недовольства и сдержанно ответил:
- Всех не считал.
- Ну а тех людей, которые не могли бы жить, если бы не ваша помощь? Замполит смотрел на врача своими черными глазами с такой теплотой, что они казались бархатными.
- Таких людей у меня было четыре тысячи.
- Четыре тысячи сложных операций. Четыре тысячи человеческих историй! Четыре тысячи жизней, спасенных одним человеком. Подумать только!
Василий Петрович слушал замполита и чувствовал, как учащается биение сердца, ощущал в себе какой-то прилив сил, словно речь шла вовсе не о нем, а о какомто другом человеке, о другом докторе.
Так они познакомились. И оба поняли: что-то большое и хорошее потянуло пх друг к другу. Они быстро сблизились и с той поры дружат, как говорят, домами, только вот последнее время видятся редко: все дела, дела.
Замполит встал из-за письменного стола, на котором осталось лежать загадочное письмо. Рука Михаила Степановича магнетически потянулась вновь к нему.
Ах, солдат Ясников! Как же это ты? Разве можно курить, когда обслуживаешь машину? Да еще в промасленной одежде... Вот и вспыхнул факелом. Эх, молодежь, молодежь...
Помнится, операцию назначили тогда лишь на десятый день. Много времени ушло на стабилизацию состояния больного. Ясников был выведен из шока, и, когда наступил подходящий час, Максимов решился оперировать.
Утром он позвонил супруге в лабораторию:
- Готовы анализы?
- Минуточку.
Людмила Ивановна нажала кнопку целлоскопа.
