Если же ты не больна и все как следует, то, друг мой, с получением этого письма тотчас же займись поскорее моими делами. Слушай же: игра кончена — хочу поскорее воротиться, пришли же мне немедленно двадцать империалов… Немедленно! В тот же день, в ту же минуту! Обнимаю тебя крепко, целую бессчетно, твой весь, твой муж, тебя обожающий!..»
Она. «Двадцатого мая. Федя писал, что все проиграл. Я пришла домой и страшно расплакалась. Я плакала долго и много и просила Федю, чтобы побыстрее приехал. Мне страшно без него оставаться… или меня тяготит мысль… что выигрыш в рулетку — это нечестное дело? Лучше не разбирать этих чувств…»
Он. «Двадцать второго мая. Вчера получил твое письмо и обрадовался до безумия. И вместе с тем ужаснулся… Что же ты с собой делаешь, Аня, в каком находишься состоянии?.. Ты плачешь, не спишь и мучаешься? Каково мне было об этом прочесть? Милая моя, ангел мой бесценный, сокровище мое, я тебя не укоряю, напротив, ты для меня еще милее, бесценнее с такими чувствами!.. Каждый день, вставая утром, я решал про себя, что это последний мой день в Гамбурге, что завтра уеду и, следственно, нельзя мне выжидать у рулетки. Я спешил поскорее, изо всех сил выиграть сколько можно было — зараз! В один день. Потому что завтра ехать хотел! Хладнокровие терялось — нервы раздражались, я пускался рисковать… и — проигрывал!! Вся ошибка в том, что мы разлучились… что я не взял тебя с собою… И я о тебе тоскую — и ты чуть не умираешь без меня!.. Но посуди, что было, например, вскоре со мною: отправив письмо с просьбой выслать мне деньги, я пошел в игорную залу… Я употребил сверхъестественное почти усилие — быть хладнокровным целый час. Я выиграл триста гульденов. Я был так рад и так страшно, до безумия захотелось мне сегодня же, поскорее все покончить, выиграть хотя бы вдвое — и немедленно ехать к тебе, что, не дав себе отдохнуть, бросился на рулетку — и все, все проиграл до последней копейки!..»
Она (долго смеется). «Прочла и увидела, что Феде, видимо, очень хочется остаться и еще поиграть… Я ему тотчас написала, что, если хочет, пусть остается там. Я предполагаю, что он останется. Пусть лучше эта несчастная идея выигрыша выйдет у него из головы!..»
Он. «Аня, милая, друг мой, жена моя, прости меня, не называй подлецом! Я сделал преступление — я все проиграл, что ты мне прислала, — все-все, до последнего крейцера, вчера же получил — и вчера проиграл! Аня, как я буду глядеть на тебя, что скажешь ты про меня теперь? Одно, только одно ужасает меня — что ты скажешь, что подумаешь обо мне? Один твой суд мне и страшен!..
