Он. Эта девочка — и есть «твои дети»?
Она (смеется). Девочка вышла замуж…
Он. «Лишь бы дитя не плакало!» Носи это и дальше в сердце! Состраданием живи, Аня. В этом и есть — Федя! А то нынче любой сытый злодей клянется Федей, а какой-нибудь преследователь человеков памятник Феде норовит поставить… А я говорю: «Ставьте мне ваши памятники. Только на цоколе написать не забудьте: «Феде Достоевскому от благодарных бесов!..» Ангел мой, Аня, Христос — в тебе… Что тебе больше всего по сердцу пришлось из написанного мной?
Она (не отвечая). Как трудно вспоминать… Я — девочка… Я — молоденькая женщина… Я помню это так смутно, как давно отыгранные роли… Хотя нет, свои роли я помню ясно… И Клеопатра, и Офелия… для меня куда реальнее меня самой тогда… В моих ролях было все, что со мной случалось в жизни… Я будто жила для ролей… И сейчас, когда я опять забыла номер своей комнаты, я хорошо помню номер квартиры Достоевского… И этот дом, где теперь живу, кажется мне вымыслом, сном… А единственная моя реальность — здесь: «Солнце моей жизни Федор Достоевский»…
Он (повторяя). Ангел мой, Аня, что тебе больше всего по сердцу из написанного мною?
Она. «Преступление и наказание», Федя. Отец любил… И читал мне вслух в детстве.
Он (хрипло, после паузы). А какую сцену ты любишь больше всего? Только не спеши… Не погуби меня, голубчик Аня…
Она. Это когда Сонечка… просит Раскольникова — покаяться!..
Он (как от боли, вопит). А-а! Я знал, что ты это ответишь! (Молчание.) «Мы были… на бале… на бале… на бале…»
Она. Что с вами, Федя?
Он. «И с бала нас прогнали, прогнали, прогнали». (Хохочет.) «Прогнали по шеям…»
Прошло несколько дней. Та же гостиная. Федя один. Входит Актриса.
Она (берет трубку). Я только позвоню своей гримерше. (Набирает.) Алло!.. На юге продолжается хорошая погода… И я запрещаю им приезжать. Баста! Пусть сидят — и ждут моего решения. Все! (Кладет трубку.)
Он. Какая деспотка! По-моему, старуха, ты готовишься здесь задержаться?
Она. Ха-ха-ха!
Он. Видишь, я был прав. Я вполне успел бы написать твой портрет. Если бы… (Остановился.)
Она (не выдержав). Если бы… что?
Он (неотвечая). Задело! «Я диктовал роман «Игрок» с двенадцати до четырех часов. В перерывах мы пили чай и разговаривали». (Наливая чай из термоса.) И вновь: ваш любимый чай без клюквенного варенья!
Она. Ха-ха-ха! (Читает.) «Федор Михайлович с каждым днем относится ко мне все добрее. Он часто называл меня «голубчиком» (его любимое выражение),
