— С младенчества? — улыбнулась Аня.
— Господи, Лаврушечка, дай я тебя расцелую!
— Ладно, ладно, — отбивалась Аня. — Могу я угодить другу юности и брату по крови?! Угодила?
— Не то слово!
—>1 А теперь давай пить чай. Или… Может, ты выпить хочешь?
— Вообще-то я собой коньяк принес.
— Тогда доставай. Я, в общем-то, тоже не против. Есть будешь?
— Нет, я же из дома. Если только что-нибудь закусить.
Толя водрузил на стол бутылку, Аня достала рюмки, нарезала сыр, лимон. Поставила вазочку с маслинами.
— Ну, давай выпьем за твой день рождения. Поздравляю тебя! Люблю тебя и желаю всего, всего самого-рассамого! Вот чего ты себе сам желаешь, путь оно немедленно сбудется!
— Спасибо! — с чувством произнес Толя.
Они выпили. Коньяк был паршивый. Аня схватила маслину. Зажевала. Отдышалась.
— Как прошел день рождения?
— Без тебя не так хорошо, как было бы с тобой.
— Ерунда! Кто был?
Толя начал рассказывать, Аня кивала. Разговор она, поддерживала изо всех сил, чтобы отвлечься от своей беды. Но отвлечься не получалось.
— Лавруша, ты меня не слушаешь. Давай кончать эти церемонии китайские. Мы хоть и не виделись три года, но душою всегда были едины. И чувствуем друг друга, как пианист клавикорды. Что с Валентиной Ивановной?
И оттого, что он так четко угадал ее состояние, на Аниных глазах выступили слезы.
— Ну что ты, Лавруша?
Толя пододвинулся к Ане, обнял ее за плечи.
— Рассказывай немедленно!
Ах, как давно, как долго она была лишена этой мужской заботы, участия, безусловной готовности принять на себя ее беды… И Аня принялась рассказывать.
— … потом выходит девица в белом и называет сумму — три тысячи долларов.
Она замолчала. Толя присвистнул.
— Не слабо! У тебя есть такие деньги?
— Издеваешься? Триста долларов — весь мой капитал.
Они закурили. Скотников что-то соображал. Как бы.
— А где Светлана?
— Она в поход ушла с классом. На месяц.
— А что у тебя сейчас на работе? Когда отпуск? Лето ведь.
— На работе у меня командировка в Прагу. На международный семинар. Это вроде курсов повышения квалификации. На неделю. Через неделю. Господи… Все это было в планах… Теперь вообще ничего непонятно.
— А какова срочность операции?
— Хирург сказал, им нужно две недели на подготовку. А дальше — как сможете, то есть как деньги соберете, так я поняла. Главное, я уверила маму, что эти деньги у меня есть. Просто смотреть не могла на ее лицо несчастное… — Аня закусила губу, секунду помолчала. — Вот живешь себе, живешь, думаешь — то плохо, это нехорошо. А потом каких-нибудь два часа — и твоя жизнь вылетает на совершенно другую орбиту. Все прежние неурядицы — просто пыль по сравнению с новой реальностью…
