— Я? У меня с половой ориентацией все в порядке.
— Что? Молчать! — директриса побледнела от бешенства. — Вы у меня пулей отсюда вылетите! Я вам такую характеристику дам, вас уборные мыть не возьмут, понятно? Последний раз спрашиваю фамилии воспитанниц. Ну?
Зоя молчала, уткнувшись глазами в полированную столешницу.
— Прекрасно, — прошипела директриса. — Я вас больше не задерживаю, Зоя Георгиевна. Вы уволены!
Зоя поднялась, поправила очки, молча вышла из кабинета.
Не нужно было и устраиваться сюда, в эту вонючую гимназию. Все у них показуха сплошная!
В Бога верят, а сами взятки за хорошие оценки берут. И Марианна эта — активисточка-комсомолочка, ишь как перестроилась! Зоя помнила ее по пединституту. Там она идеологией в своем комсомольском бюро заведовала. Очень любила зажигать массы пламенными речами про коммунизм. А заодно по комсомольским путевкам за границу кататься. Любоваться на загнивающий капитализм.
Но когда та же Марианна, спустя годы, пригласила Зою в свою гимназию, она не смогла отказаться. Надеялась, что человек с годами изменился, раз к Богу обратился. Обратилась она, как же! Шкура продажная! Такие всегда на плаву. А вы, Зоя Георгиевна, опять безработная!
Зоя шла по коридору, кусая губы, изо всех сил стараясь не расплакаться. Из-за угла рекреации выскочила бледная, перепуганная девчушка.
— Зоечка Георгиевна, она вас мучила? Вы ей про нас рассказали? — тараторила девушка.
— Ничего я не рассказала! Как вы могли подумать, Игнатьева? — гордо произнесла Зоя.
— Ой, спасибо вам. А то бы меня из дома выгнали, честное слово. А Митю в тюрьму бы папа засадил. А у нас любовь! Мы на будущий год пожениться решили.
— Любовь — это хорошо. Только откровенничать с кем попало не нужно.
— Я же только с вами. Вы же наша классная дама.
— Уже не классная. Просто дама.
Хлопнула дверь директорского кабинета. Послышался характерный стук высоких каблуков.
— Идите, Игнатьева. А то она вас со мной увидит и сама обо всем догадается.
Девушку как ветром сдуло.
Из-за поворота выплыла Марианна. Зоя прошла мимо нее с гордо поднятой головой.
Однако дома, в пустой однокомнатной хрущевке, гордая Зоина голова поникла. Все было плохо, очень плохо. Работы нет. Опять. В который раз. Эх, нужно было назвать Игнатьеву. Что ей, соплюшке, было бы?
Ну, не пустил бы папаша в Испанию на каникулы. Так еще наездится. А она, Зоя, безработная. Вернуться и покаяться? Пасть к ногам директрисы и изобличить легкомысленную Игнатьеву? А что? Марианна ее возьмет обратно. Девочки свою классную даму любят. А как я с ними дальше работать буду? Той же Игнатьевой в глаза смотреть? Единожды предавшей, кто тебе поверит?
