Внезапно милиционер замолчал, уставившись на Олло.
– Слушай, Копперфильд, а ты можешь нас туда переместить? Или хотя бы найти дорогу к этому месту?
– Переместить не смогу, - сказал эльф. - После того, как Геремор однажды переместился прямиком в постель капитанской племянницы, все перемещательные заклинания из боекомплектов изъяли.
– Сколько раз повторять: я попал туда случайно! - вскинулся Геремор. - Очень спешил, и перепутал координаты.
– Угу. Так спешил, что остался почти без одежды. Из-за тебя у всего гарнизона самоволки накрылись. Вот расскажу парням, кого благодарить…
– Нечего шляться в неурочное время! - ощерился Геремор.
– Хватит вам, - оборвал спор милиционер. - Ладно, с перемещением все понятно. А дорогу указать сможешь?
– А вот дорогу запросто покажу, - кивнул Олло. - Прямо сейчас?
– Ну уж нет! - воскликнул Гиллигилл. - Сначала пожрать надо. С утра кроме мух ничего во рту не было.
– И переодеться не помешает, - подхватил Геремор. - В рванье ходим, как бродяги какие. Гиллигилл, вон, и вовсе в подштанниках.
Вид у всех четверых действительно был неважный. Они походили на шайку оборванцев, рыскающих по дорогам в поисках одиноких путников. Отправляться в таком виде вызволять Наташу из психиатрической больницы было решительно невозможно - конечно, если они сами не хотели стать ее пациентами.
– Переодеваться потом. Сначала - пожрать! - завопил орк.
– Олло, эта твоя штука жратву добывать умеет? - спросил Миша.
– А то! Правда, у меня боекомплект для рядового состава. Хлеб, сыр, да кислое вино. Пусть лучше Геремор еду колдует, у него офицерский.
Геремор принялся за дело. Через минуту, под аккампанимент нежной мелодии, лившейся из золотой коробочки, на поляне появилось большое серебряное блюдо с горой жареного мяса, несколько куропаток в хрустящей корочке, огромный осетр, фрукты, и два больших кувшина с вином.
– На скорую руку, по-походному, - скромно промолвил эльф.
Следующие полчаса над поляной слышались лишь хруст, чавканье, да восторженное урчанье, заглушавшие даже пенье птиц и трескотню кузнечиков. Ни эльфы, ни орк, ни человек не заметили девочку и мальчика, притащивших к лесной избушке маму и папу.
– Вон Иван Царевич! - возбужденно шептала девочка. - Он лягушек целовал. Скажи, Сережка! Только ни одной Василисы не получилось. Одни Иваны-дураки.
Какое-то время вся компания с интересом наблюдала за трапезой четырех оборванцев.
– Недельки две не читай им сказок на ночь, - попросил папа жену, уводя с поляны свое семейство.
