– Я так и думала. Даш, мне ведь известна история твоей первой любви. Я общалась с Ольгой Всеволодовной, она рассказала про Митеньку, Семена и… деньги.
Гришкова попросила остановить машину.
– Не уходи, мы должны поговорить начистоту.
– Я не собираюсь уходить, остановитесь где-нибудь. Пожалуйста.
«Фиат» встал у метро. Даша стянула с себя шапочку и, проведя ею по взмокшему лицу, пролепетала:
– Зачем? Зачем вы за мной шпионите? Чего добиваетесь? Ищите убийцу Нины! Я-то ведь еене убивала!
– Подожди, а кто тебя обвиняет? Я еще слова не успела сказать.
– Тогда зачем вам понадобилась я? Вы ездили к Ольге, пронюхали про сына, а теперь… – Даша заплакала. – Это самая страшная ошибка, которую я совершила в жизни. Но мне было шестнадцать лет, я была глупой и не могла представить себя матерью-одиночкой. Вы понимаете, что испытывает девчонка в неполные шестнадцать, когда узнает о беременности?
– Могу только догадываться.
– Страх! Страх и отчаяние. Начинает казаться, что жизнь кончилась и ты обречена до конца своих дней влачить жалкое существование с ребенком на руках. Прощайте мечты, планы, прощай все. Я не могла оставить себе сына. Не могла.
– А подруги знали о твоей беременности?
– Что вы! Кроме родителей и семьи Семена, никто не знал.
– Как же тебе удалось скрыть живот?
Даша достала платок, высморкалась и горько усмехнулась:
– С этим как раз проблем не возникло. До шестого месяца он был незаметен, я ходила в просторной одежде, никому даже в голову не могло прийти, что прилежная ученица, круглаяотличница Даша Гришкова готовится стать матерью. А в апреле Тамара сделала мне справку. До летних каникул я безвылазно просидела дома. Все думали, что у меня осложнения после ангины. Сына родила в конце июля. Мне делали кесарево, и после операции у меня пропало молоко. Рожала я в клинике, в которой работала знакомая Тамары. Я с трудом помню то лето. Все произошло настолько быстро… Родила, отдала и забыла. А первого сентября отправилась в одиннадцатый класс. – Гришкова хмыкнула. – Ну чем не сюжет для слезливоймелодрамы. Малолетняя мать подарила своего сына другой женщине. Абсурд!
Ката качнула головой:
– Ты его не подарила, ты от него отказалась. Это две разные вещи. Подарки обычно делают от чистого сердца, а твой поступок… Извини, но я не в состоянии понять, чем ты руководствовалась, решившись на столь безрассудный шаг.
– Говорю же, дурой была. Не осознавала, что ребенок – это святое. Тогда он мне мешал, тяготил, давил на психику. Понимаете? Я хотела оставаться прежней Дашкой, той, которой не надо было нестись сломя голову домой на переменах, чтобы покормить маленького сына. Я хотела жить, как и прежде.
