— По все тем же причинам, о которых я тебе уже говорил, — произнес он, отвернувшись к иллюминатору. Вампиры — неимоверные собственники. Ты вторглась на мою территорию, и теперь моя сущность считает тебя своей собственностью. Понимаешь ли ты, как мне тяжело безропотно смотреть на тебя с другими мужчинами? Я не мог справиться с этим на протяжении многих недель. Я бы поубивал их, Райли. И ничего бы не смог с собой поделать.
Его голос был бесстрастен, но мимолетное болезненное ощущение, полыхнувшее в моем сознание, сказало мне, что подобное случалось с ним раньше и, что та смерть легла в основу его ненависти к верам. Я сделала глубокий вдох и медленно выдохнула.
— Может компромисс?
Он даже не взглянул на меня.
— Какой?
— Пока ты находишься в Мельбурне, я больше ни с кем не встречаюсь. Но когда ты в Сиднее, я вольна встречаться с кем пожелаю. И в те дни, что предшествуют полнолунию.
— А как же Миша?
— Миша — часть этой миссии, и пока она не закончится, наше соглашение не вступит в силу. К тому же нам обоим известно, что Миша не единственное порочное создание, с которым мне придется целоваться, прежде чем ситуация разрешится.
— Если бы только поцелуи, тогда бы я так не разорялся, — пробормотал он и отвернулся от иллюминатора. — Что ж, по рукам.
Мои гормоны издали коллективное «Ура!».
— И ты смиришься с тем фактом, что будут и другие любовники, кроме тебя?
В его темных глазах блеснуло недовольство.
— Пока ты будешь придерживаться своего обещания после завершения этой миссии, да.
Наконец-то мы пришли к устраивающему нас обоих соглашению.
— Хочешь отпраздновать сделку, приготовив для меня еще один гамбургер?
Его губы изогнулись в легкой улыбке.
— Это мне по силам, — ответил он и приготовил еще один гамбургер.
Прием проходил на восьмом этаже «Харборсайд», в совершенно новом гостиничном комплексе, из которого открывался прекрасный вид на старый мост Сиднея Харбор-Бридж[22] и Оперный театр[23]. Сам бальный зал был убран в спокойные кремовые тона. Стены, потолок и столики словно соперничали в своем великолепие с видом, что открывался в окнах, расположенных по обе стороны зала. Сияющие золоченые люстры были единственными яркими предметами элементов декора. Исходящий от них свет преломлялся в массивных хрустальных подвесках и радужными бликами рассеивался по потолку.
А уж о гостях вообще нечего было говорить — те были вне конкуренции. Общественность бального зала пестрила всевозможными красками, по крайней мере, женская часть. Я с удовлетворением отметила, что большинство дам было одето в такие же короткие платья, как у меня. Лиандер, как обычно, оказался прав.
