Лишь через секунду все это рухнуло на пол беспорядочной грудой. И почти сразу же съемочная камера отключилась.
– Что вы на это скажете?
– Прежде чем устанавливать у меня в институте подобную аппаратуру, вы обязаны были зарегистрировать ее и получить мое согласие. Эта съемка незаконна и, следовательно, не может быть использована как доказательство на судебном процессе.
– Никакого процесса и не будет. После начала захвата здесь объявят военное положение. Его законы предоставят в мое распоряжение особые полномочия. Будьте уверены, я сумею ими воспользоваться. Если, конечно, мы не договоримся о сотрудничестве. Подумайте об этом на досуге.
Знакомый голос шептал в голове Мартисона неуловимо странные слова… Он лежал на тюремной койке в одиночной камере. Время в одиночке тянется бесконечно. Явь плавно переходит в сон, переливается обратно… Где-то на грани сна и яви возник этот шепот, похожий на шелест трав.
Несколько минут он пытался вспомнить хотя бы одно слово, но ничего не осталось в памяти, кроме самого звука. Впрочем, и звука никакого не было. Шелестели в сознании тени каких-то слов и уходили без следа, не в силах пробиться на грань понимания.
– Лила? – спросил он просто так, на всякий случай, потому что сам звук этого имени был ему приятен.
И шепот ответил:
– Наконец-то ты вспомнил, как меня зовут…
– Я не забывал о тебе. Я хотел прорваться через барьер еще раз, но ничего не вышло.
– Я знаю. Теперь, когда ты назвал мое имя, я могу с тобой хотя бы говорить.
– Хорошо. Поговори со мной, пока я сплю.
– Ты не спишь.
– В самом деле? – Он встал и прошелся по камере. Четыре шага от двери до стены с зарешеченным окном – четыре шага туда, четыре шага обратно. – Ты все еще слышишь меня, Лила?
– Я слышу. Каждый раз, когда ты вслух назовешь мое имя, мы сможем разговаривать.
– Ты можешь видеть меня?
– Нет. Я даже не знаю, в каком месте ты находишься. Но преподобному известно все, что с тобой произошло, и случайно я узнала, что человек, которого зовут Грумед, хочет тебя убить. Тогда я постаралась пробиться к тебе хотя бы во сне, и наконец ты ответил…
– Убить? Зачем ему меня убивать?
– Ты можешь помешать захвату. Машина, которую ты сделал, позволяет вступать с нами в контакт, и они этого очень боятся.
– Но при чем здесь Грумед? Разве он имеет отношение к захвату?
– Он ваш враг. Ты не знал этого?
– Грумед должен был бороться с захватом… А ты не ошибаешься?
– Преподобный никогда не ошибается. Я слышала, как Грумед разговаривает с ракшасами, они разрушают один из ваших миров, находящийся в другом месте. Не помню, как он назывался.
