Внизу горел город. Он разгорался медленно, с трудом. В его конструкциях давно уже не было дерева. Зато там было много пластика и камня. Камень не горел, а пластик разгорался медленно, но зато, разгоревшись, он наполнил город клубами удушливого черного дыма. Логинов знал, как трудно тушить такие пожары, как долго хранят они под своим пеплом частицы огня, готовые вспыхнуть вновь.
Лишь сейчас, убедившись, что машина повинуется ему, Логинов смог перевести дух и только тогда осознал, что вместо спинки сиденья, стиснутая узким ободом металлической рамы, к нему плотно прижалась Перлис… Он вдруг ощутил ее тело, упругую плотную грудь, круглые колени; удушливая волна жара ударила в голову, но даже и сейчас, не оборачиваясь, а лишь ощущая это молодое, сильное женское тело, он видел ее такой, какой увидел в первый раз, – без черного платка в пол-лица, с гривой свободно несущихся по ветру медных волос.
И знал, что сделает все от него зависящее, чтобы она смогла вновь сбросить с себя этот платок, вновь заговорить с ним насмешливо и надменно.
Он думал о том дне, когда война кончится, но она, увы, пока еще только начиналась, и никто не мог предсказать, сколько дней, недель, месяцев отделяло их от ее конца. Они были в самом начале долгого, трудного и неведомого пути, и Логинов поблагодарил провидение за то, что в этот раз он уходил в поход не один.
Плох тот воин, который не оставляет за своей спиной родного дома, и страшен становится он для врага, если сзади осталось одно пепелище.
«Включены антигравитационные накопители! Планетарные двигатели в режиме запуска! Стартовая готовность! Нет подтверждения на старт. Продувка охлаждающих рубашек двигателей! Гидравлические кантователи: перегрузка сорок процентов. Нет подтверждения на старт!»
Голос корабельного компьютера доносился из динамиков, монотонно перечисляя цифры задействованной мощности, градусы температуры, готовность электронных систем.
Целый каскад технической информации обрушивался на пятерых согнувшихся в полетных креслах, ожидающих рывка перегрузок людей. Трое из них тревожно переглядывались, не понимая толком, что происходит. Из всего этого потока технической белиберды лишь одна фраза, настойчиво повторявшаяся в каждом сообщении, в конце концов заставила Логинова сдвинуть кружок ларингофона и сквозь свист и вибрацию запущенных планетарных двигателей спросить у Бекетова:
– Что со стартом?
– Нет подтверждения от диспетчерской службы. Возможно, им просто не до нас.
