Хозяева, осчастливленные тем, что принимают такого высокого гостя, суетились, стараясь его угостить... Гарусьница даже поставила возле печки миску с молоком для собак.
Король тем временем расспрашивал старика о хозяйстве, о жизни, о заработках, о налогах...
Старый Лекса, набравшись храбрости, откровенно и без всяких стеснений, отвечал на все вопросы, как будто перед ним находился простой смертный. Король для него был гораздо менее страшен, чем Неоржа.
Без всякого намерения имя Неоржи сорвалось с уст крестьянина.
- А я могу тебя обрадовать, старик мой, - произнес король, - потому что не только тебя одного грабит Неоржа, но он попробовал и с меня драть.
- Милостивый пан! А как же он посмел бы! - воскликнул крестьянин.
- Как? Так же, как и с тебя, - рассмеялся Казимир. - Ты должен знать, что в Величке в соляных копях таможенные чиновники обязаны содержать моих лошадей... Коням там хорошо... Неорже захотелось и своих туда поместить на даровой корм... Слуги Трукла и Левко не осмелились их прогнать, когда их привели... его кони ели мой корм и жирели...
Вядух укоризненно покачал головой.
- Но я хорошо наказал этого наглеца, - прибавил Казимир, - и запретил ему показываться мне на глаза.
- Вот, чего ему захотелось! - рассмеялся хозяин.
- Итак, вы видите, - окончил Казимир, - что и мне не лучше, чем вам; и меня грабят. И не один лишь Неоржа, но и многие другие... Мне трудно обо всем знать и везде быть...
В таком духе у них продолжался разговор, потому что король подробно и внимательно его расспрашивал о положении и жизни мужика. Когда он, наконец, собрался уезжать, Вядух, низко кланяясь и целуя край его одежды, шепотом сказал:
- Милостивый пан, если вы желаете нам добра, сделайте это для меня и не вмешивайтесь в отношения между Неоржей и мною... ибо он будет мстить. Я и сам смогу с ним справиться.
- Огнем? - спросил Казимир.
- Это уж надо оставить, как последнее, крайнее средство, - возразил селянин... и покачал головой.
Хозяин провожал гостя до ворот.
Богны во время посещения короля нигде не было видно, и Кохан, бывший вместе со своим паном и столько слышавший от него о красоте девушки, оглядывался по сторонам, не увидит ли он ее. Мать, объятая каким-то тревожным предчувствием, заперла ее в комнате, и девочка могла только сквозь щели приглядываться к королю...
На обратном пути в Краков Казимир ехал впереди, а вслед за ним Кохан, для которого это посещение было непонятно и который ничем другим не мог его себе объяснить, а лишь предположением, что красивая девушка приглянулась королю.
