Маркграф Карл, вынув пояс из ящика, бросил ей его на колени, добавив в шутку, что она выздоровеет, если его наденет на себя. Драгоценный пояс соскользнул с ее колен и с шумом упал на пол. Никто его не поднял.
Казимир, видя подобное равнодушие, попеременно то бледнел, то краснел.
Маркграф полагал, что лучший способ сблизить обрученных - это оставить их наедине. Поэтому он удалился на самый конец громадной комнаты и остановился у окна, любуясь представившимся ему видом, освещенным майским утренним солнцем.
После удаления брата Маргарита в первый раз подняла глаза на Казимира, и взгляд ее остановился на нем именно в тот момент, когда он, уязвленный в своей гордости, сидел нахмуренный и разгневанный.
Хотя взгляд княгини не был ласков, однако моментально его расположение духа улучшилось. Нагнувшись к ней, он спросил о ее здоровье.
Княгиня задумалась над ответом, наконец уста ее задрожали, и она резко произнесла:
- Я больна, вы это сами видите. Я буду болеть, - добавила она. - Я полагаю, что вам нужна другая жена... Вы вместе со мной введете в дом печаль и грусть.
- Я надеюсь, что у меня найдутся средства их развеять, - произнес Казимир. - Я сделаю все, что вам сможет доставить удовольствие.
- Мне уже ничто не может доставить удовольствия, - сухо прервала его княгиня.
- Позвольте мне питать надежду, что все это изменится, - произнес король.
- Это не может измениться, - возразила Маргарита.
Слова эти сопровождались отталкивающим взглядом.
Казимир покраснел, но не потерял самообладания.
- Быть может, - сказал он через секунду, - что мои враги очернили меня в ваших глазах и обрисовали мое королевство в самом плохом свете, поэтому вы почувствовали какое-то отвращение ко мне. Убедитесь сами, и вы увидите, что люди лгут.
Княгиня Маргарита гордо покачала головой и нетерпеливым движением ноги оттолкнула пояс, упавший на землю и лежавший у ее ног.
Она засмотрелась в окно, умышленно стараясь избежать устремленного на нее взгляда короля.
- Вы бывали в Венгрии, - отозвалась Маргарита язвительно. - Говорят, что там очень красивые женщины. Их должно быть много при дворе королевы Елизаветы.
Казимир, поняв намек, презрительно пожал плечами и постарался улыбнуться.
- Однако, - прервал он, - красивее вас я не видел в жизни ни при дворе венгерском, ни при каком-либо другом дворе.
Королева ответила на этот комплимент насмешливой улыбкой.
- Я, должно быть, кого-нибудь вам напоминаю.
Казимир, лицо которого после каждой такой колкости покрывалось румянцем, старался оставаться спокойным.
