Тем не менее, я согласен, что меньшинство достаточно важно и заслуживает внимания, и мне не следует полностью его игнорировать, как я это делал. Вся сложность трудолюбивого меньшинства заключена в единственной фразе моего корреспондента. Он пишет: «Я не меньше всякого другого стремлюсь „превысить свою программу“, но позвольте заметить, что когда я прихожу домой в шесть тридцать вечера, я отнюдь не так свеж, как вам представляется.»
Здесь я должен отметить, что положение меньшинства, с пылом и удовольствием отдающегося каждодневной работе, куда менее плачевно, нежели положение большинства, проводящего равнодушно и вяло свое рабочее время. Первые меньше нуждаются в советах, «как жить». По меньшей мере все свое рабочее время, скажем, восемь часов, они по-настоящему живы, их мотор выдает все положенные «лошадиные силы». Оставшиеся восемь часов бодрствования могут быть плохо организованы или даже размениваться на мелочи, но менее пагубно терять восемь часов дня, чем шестнадцать; лучше прожить немного, чем не жить вовсе. Подлинно трагична судьба человека, который не прилагает усилий ни в конторе, ни вне ее, и к такому человеку обращается эта книга в первую очередь. «Однако, — скажет другой, более счастливый человек, — хотя моя обычная программа больше, чем у него, я тоже хочу превысить свою программу! Я живу мало, хочу жить больше. Но я никак не могу делать еще одну дневную работу после рабочего дня.»
В самом деле, мне, как автору, следовало предвидеть, что наиболее энергично я должен обращаться к тем, кто уже имеет интерес к бытию. Это всегда человек, вкусивший жизни и требующий больше. И это всегда человек, которого труднее всего добудиться.
Итак, вы из меньшинства, предположим, ваша повседневная деятельность по зарабатыванию денег не позволяет вам осуществить в полной мере рекомендации, изложенные на последующих страницах. Некоторые из рекомендаций могут быть приняты уже теперь. Допускаю, что вы можете быть не в состоянии использовать время пути домой по вечерам; но совет относительно утреннего пути в контору для вас осуществим, как и для всякого другого. И еженедельный сорокачасовой интервал с субботы по понедельник так же принадлежит вам, хотя небольшое накопление усталости может помешать вам применить все «лошадиные силы» в этот период. Остается, далее, значительная доля трех или более вечеров в неделю. Вы скажете мне решительно, что слишком устали, чтобы делать что-либо вне вашей программы вечером. Я же решительно отвечу, что если ваша обычная дневная работа столь изнурительна, то равновесие вашей жизни нарушено и нуждается в поправке. Повседневная работа не должна целиком поглощать силы человека. Что же, в таком случае, делать?
