— Твой брат уже в темнице моего замка. Ты это знаешь?
— Нет, милорд.
— А за что его схватили и завтра казнят, знаешь?
— Да, милорд.
— Он не погибнет от меча, как полагается благородным. Его ждет бесчестная смерть. Смерть, которая полагается рабам. Но его не просто посадят на кол. Это слишком быстрая смерть. Он умрет по — хаммийски. Будет корчиться день, два, три. Сколько протянет. Жаль, что я не могу его казнить несколько раз. Очень жаль… Это он отправил моего брата храмовникам?
— Да, милорд.
— Ты присутствовал при этом?
— Да, милорд.
— И что делал?
— Ничего, милорд. Я молчал.
— Не просил за моего брата?
— Нет, милорд.
— А когда он приказал дать пятьдесят плетей брату, тоже молчал?
— Нет, милорд… Это я приказал начать исполнение. И двадцать плетей из пятидесяти были моими.
— Даже так? Яблоко от яблони… И как тебе, понравилась экзекуция?
— Я… не смотрел. Только слушал. Я хотел сам его бить, замахнулся, но не смог и убежал за угол. Но все слышал. И… я злорадствовал.
— А когда ты узнал, что он не раб, а виконт, что он мой брат?
— Уже после того, как милорд Ястред его освободил. От господина Хелга.
— И сразу же помчался в Храм Клятв?
— Нет, через три дня, как мы прибыли в Брейден.
— Но успел. Ловкий мальчик. И ты думаешь, раз успев сообщить в Гендован о том, что моего брата увели храмовники, ты теперь чист?
— Нет, милорд.
— Вот как. Картина полного раскаяния… Маленький негодяй. Нет, ты не маленький, ты большой негодяй. Мерзавец почище своего братца. Такой же, только похитрей и поизворотливей. Думаешь, что раз отказался от прошлого и показал раскаяние, то все забудется?.. Я редко клянусь, но сейчас я тебе точно обещаю, что завтра ты получишь по заслугам. Я надеюсь, что буду в течение нескольких дней слышать твои хрипы и стоны.
Лицо Дара искривилось.
— Барон!
— Да, милорд.
— Отведите этого мерзавца в подвал. Передайте начальнику стражи, пусть посадят к его брату, а на завтра готовят второе место на помосте.
— Слушаюсь, милорд.
— И пусть потом, когда начальник стражи все выполнит, он зайдет ко мне…
Командир личной сотни графа Ларского повел Эйгеля по коридорам замка, спустившись на его первый этаж. Здесь Компес, оставив мальчишку под присмотром стражника, зашел в одну из комнат. Вскоре он возвратился вместе с высоким бородатым мужчиной. Барон ушел, а мужчина стал рассматривать Эйгеля, стоявшего опустив голову.
— Да…, — наконец произнес мужчина. — Демус, — обратился он к стражнику, — отведи это отродье к гендованскому барону и посади его на цепь.
