– Стоп, – одернул себя Левша, – этот котяра с хвостом. Значит, он ничего общего с Золотым не имеет. Это всего лишь совпадение. А, может, это маленькая генеалогическая веточка, оставленная жизнелюбивым Золотым? – Предположил Левша: слишком уж разительным было сходство.
Скорее всего, это был любимец Бороды. Как оказалось, кошак выбрался на двор недаром. Левша наблюдал, как он, спрятавшись между деревьев, раскопал передними лапами рыхлый снег, беззастенчиво уселся на выкопанное углубление, и для видимости отгородившись от внешнего мира пушистым хвостом и выпучив круглые золотистые глаза, стал справлять свою большущую кошачью нужду. Левша не стал ему мешать и снова потянул на себя скрипучую дверь.
Пружина мелодично скрипнула, старые ржавые петли запели восторженно, под их аккомпанемент в голове у Левши что-то щелкнуло, и цепь замкнулась. Он мысленно выстроил в одну линию рыжего хвостатого кота, справляющего котячью нужду, старую конопатую знакомую, избавившую его в свое время от запора, чем чуть было не оказала медвежью услугу, и бесследно исчезнувшие драгоценности. Все дело было в том, что когда ему ставили клизму, он уже собрался на этап и, опасаясь неминуемого в этом случае неоднократного обыска, проглотил запаянные в целлофан три сторублевки. Зеки называли это "торпедой", которая была самым проверенным способом перевозки денег у "хозяина". Прошедшая все циклы пищеварения "торпеда" через несколько дней опять оказывалась в руках у своего владельца. Самую конечную фазу этого мероприятия с трудом можно было рассматривать с точки зрения эстета. Но у "хозяина" на это не обращали внимания. Существовал и упрощенный способ "торпедирования", но он был рассчитан на одни сутки. Из скромности автор не станет посвящать в него взыскательного читателя.
Теперь все становилось на свои места. Знавший все зековские ухищрения, Катсецкий мог, запивая водой, поштучно проглотить царские бриллианты и унести их с собой в могилу.
"Камни потеряны навсегда,- решил Левша.- Тревожить покой Никанора было бы большим грехом".
Поразмыслив, Левша пришел к единственно правильному решению: "Бриллианты у Никанора. Пусть все сбудется, как задумал Кат".
С Самвелом Вагинаковичем Левша сошелся на "Магистрали", широком привокзальном тротуаре, усеянном магазинами, киосками и лотками. Большая часть уезжающих и приезжающих, так или иначе, проходила через "Магистраль", с утра до позднего вечера пассажиры экспрессов, скорых и электричек сновали взад-вперед, покупая все необходимое для дороги. В час пик "Магистраль" напоминала муравейник. На это "сладкое" место и притащил Вагинаковича Муравел. Подыскав парочку подставных, так называемых "верховых", Самвел "упал на низ", то есть стал выступать в роли ведущего, громко и с прибаутками зазывая прохожих. К ним сразу же подошел бригадир стоявших рядом наперсточников, отозвал Муравела в сторону и не совсем вежливо попросил сменить место работы.
