"Вот мы и квиты, фотограф. Так им спаться будет спокойнее",- подумал Золотой, сидя у Катовой могилы.
Под утро рыжий кот обернулся вокруг обрубка хвоста и внезапно растаял в предрассветном мареве.
Целый день Левша чувствовал себя не в своей тарелке. Ночью спал беспокойно, долго крутился с боку на бок, отыскивая удобное положение, а. когда под утро, мучимый давящей болью в затылке, выбрался в город, то, завидев одинокого прохожего, перешел на другую сторону. Свернув во двор, он немного переждал и выглянул на улицу. Не понравившийся пешеход бесследно исчез.
"Так и до мании преследования недалеко. Надо теряться с Архиереевой дачи",- подумал Левша, направляясь к трамвайной остановке.
Трамвайная кондукторша, отрывая билет, слишком долго и пристально смотрела на его руки, и, отправляя вагон, сильнее обычного дернула ремешок, связывающий её с вагоновожатым. Вагон дернулся и нехотя покатился под гору.
"Тут что-то не так",- подумалось Левше.
Расталкивая пассажиров, он стал пробираться к выходу, перевернул чью-то корзину, наступил на ногу подозрительному субъекту, обутому не по погоде, в белые, обшитые кожаным узором, валяные бурки и выслушал в свой адрес не совсем цензурное замечание. На задней площадке у самого выхода он лицом к лицу столкнулся с невысоким, коренастым пассажиром лет сорока с лишним, одетым в дорогой бостоновый костюм и лакированные туфли с рантом. Черный галстук туго сжимал воротник полосатой рубашки, отчего загорелая шея налилась и на ней пульсировала упругая жила. Пассажир рукой ухватился за стойку, перекрывая Левше дорогу.
– Не спеши в камыши, в репяхах будешь, фраерок, – свистящим шепотом прошипел он Левше на ухо.- Слишком большой для себя кусок откусил. Подавишься. Камушки тебе боком выйдут.
Его покрытое глубокими морщинами лицо расплылось в улыбке, и только левый стеклянный глаз оставался неподвижным.
"Только тебя, пиндеокий, сейчас мне и не хватало",- недовольно подумал Левша, оттесняя плечом пассажира в сторону. На секунду повиснув на холодных, скользких поручнях, он спрыгнул с подножки.
В момент полета, когда ноги уже оторвались от ступеньки, но еще не коснулись земли, он поднял глаза и в вагонном стекле увидел внимательно следившего за ним одноглазого. Тот поднял вверх большой палец, высказывая одобрение, и. выглянув в окно, крикнул:
– Скоро свидимся.
Эта встреча не сулила ничего хорошего. Левша узнал этого человека. Он видел одноглазого только один раз, на жиганской сходке, но хорошо его запомнил. Это был бежавший из лагеря вор в законе Васька Псих.
