— Обмозгуй. Предлагай. Согласуем.
— Заметано. Разрешите выполнять?
— Выполняйте, — кивнул Меркулов.
Когда Турецкий взялся за ручку двери, Меркулов вновь его окликнул:
— И помни, Саня, затягивать с этим делом не стоит.
— А это уж как масть ляжет, гражданин начальник, — с веселым упрямством ответил Турецкий и вышел из кабинета.
С генерал-майором милиции Грязновым Александр Борисович встретился в кафе, где тот имел обыкновение обедать, запивая жареную свиную рульку или говяжий бифштекс (смотря по настроению и состоянию желудка) холодным пивом.
— Я тебе так скажу, Саня, Берлина правильно задержали, — заявил Вячеслав Иванович, расправляясь с рулькой.
— Вот как?
— Да, — уверенно кивнул Грязнов. — Ты знаешь, я никогда не был сторонником репрессий. Но только не тогда, когда бандиты убивают представителей власти. Это — край, предел! — Вячеслав Иванович вздохнул и отложил вилку. — Я Толю Краснова лично знал. Хороший был мужик, хотя и не без закидонов. И тот, кто его убил, заслуживает самого скотского обращения. Будь моя воля, я бы эту мразь сам… из табельного оружия…
Грязнов так яростно сжал кулаки, что хрустнули суставы пальцев. Турецкий положил ему руку на плечо и серьезно сказал:
— Зарапортовался ты, Слава. Думаешь не головой, а нервами.
Грязнов поморщился:
— Ей-богу, Сань! Обнаглевший олигарх вообразил себя хозяином Вселенной. Он вообразил, что может вот так вот спокойно решать — кому жить, а кому отправляться на тот свет. Подумай сам. Если в девяностых они друг друга на тот свет отправляли… туда им, между прочим, и дорога… то нынче на власть покусились.
— На власть они давно покусились, Слава. Десять лет правительство под их дудку плясало.
— Вот именно! А теперь перестало плясать, вот они и взбесились. А бешеных собак что? — Грязнов поднял палец. — При-стре-ли-ва-ют, Саня! Вот так вот. Помнишь, что Жеглов говорил? Вор должен сидеть в тюрьме. А убийца — тем более. Вот и пусть посидит.
Лицо Турецкого стало пасмурным.
— В тебе говорят эмоции, Славик. Мы с тобой не инквизиторы, чтобы людей по первому подозрению хватать. Сперва нужно во всем разобраться.
Грязнов пожал плечами:
— А я и не спорю. Но тут-то дело явное. — По его губам пробежала злая усмешка. — Вот погоди, еще пару дней — и газеты начнут о нарушениях демократических принципов кричать. Побазарить о нарушениях демократии в нашей стране — их любимая тема. Только прищемишь олигарху хвост — тут же выть начинают! А сволочь эта сидит в комфортабельной камере с телевизором и душем и ухмыляется тебе прямо в рожу. Нет, Саня, думай как хочешь, а я воспринимаю этот взрыв как личное оскорбление. И как… вызов.
