Их позиция не была ему близка. Но осуждать их рыцарь не мог. Если они выработали для себя приемлемую схему выживания, то кто он такой чтобы критиковать их? Так когда-то жили их деды и прадеды. Вмешиваться и смущать людей? Искать активных, энергичных среди молодежи? Но если таковые и появляются, то сразу же уезжают, не оставляя своего беспокойного духа этому песку. А остаются-то как раз самые пассивные, осуждающие своих братьев и сестер, сынов и дочерей, которым не сидится на месте. Пассивность закрепляется в следующем поколении... и в результате ничто никуда не движется.
А может, это люди как люди, а просто ты видишь в них свои недостатки? Ведь ты сидишь здесь, тоже уповая на кого-то другого? На Силу? Как ранее на Избранного?
Энекин. Вот кто был истинным сыном этого места. Горячим как песок и стремительным как ветер. Прожив здесь, Бен Кеноби стал понимать, какими каникулами казались для юного падавана задания Совета, как легко было ему учиться и тренироваться. У десятилетнего мальчика был за спиной опыт, а у него? У него максимализм и вера в лучшее: Нетерпимость.
Это была ошибка. Бен не мог бы, даже зная, что будет дальше, сгладить углы. Сглаженные углы - ничего бы не дали. Вырвавшийся на свободу ветер и желторотый рыцарь, только отрезавший падаванскую косичку - нет, он не должен был выполнять желание учителя, пусть даже и посмертное. Магистр Йода, может, и смог бы удержать стихию. Но устранился. Не захотел. Не разглядел. Или напротив, разглядел и испугался, что тоже не сдержит ураган. В итоге: имеем - что имеем. Йода на Дагобе, совсем записался в отшельники, Кеноби здесь, а «убийца Энекина» на первых ролях в новом государстве. Представительство которого есть даже здесь:
Но Татуин получил потомка одного из своих активных сынов. И, может быть, бывший джедай тут не для того, чтобы ждать велений Силы, а сдерживать активность другого юного Скайуокера.
Теперь он старше, мудрее. И не совершает прошлых ошибок. Он дал юноши свободу, от себя. Позволяя себе лишь иногда указывать тому направление, помогая переносить жажду деятельности в мечты.
И если получится вместо воина поэт - что ж, для Галактики, это, пожалуй, будет неплохо. Жаль, что с первым не произошло такой же метаморфозы. Тот предпочитал не мечтать, а сразу делать. Не рефлексировать и не сомневаться. Верить и идти вперед. И ведь как ни странно его самоуверенность не раз выручала их из достаточно безнадежных ситуаций, обесценивая порицания Кеноби. И оставалось только принимать гордость и насмешку падавана, который как бы говорил всем своим видом: «Учитель, а ведь я был прав!».
