Страх накатил с новой силой. Значит, его погонят в сторону мертвой плеши.
— Сынок, не думай об этом. Мы встретим их на подъеме. Готов?
Ковард кивнул.
— Тайрэ, ты понял, кто Ба?
— Кажется, да. Он справа.
— Старайся его не терять. Разъезжаемся по команде. Раз, два, три!
Тайрэ и Мирче резко свернули в стороны.
— Увидимся, Ковард! Скачи!
Ковард почувствовал: воздух мгновенно стал холоднее. Он придержал свою лошадь, позволяя Тайрэ и Мирче уйти немного вперед, и поскакал к оврагу.
* * *
«Есть охота для пропитания. Есть охота для развлечения. Есть охота во имя Величия, во имя Высшего Смысла. Рожденные мертвой плешью призваны отомстить. Они превратят Человека из охотника в жертву. Они воцарятся на Острове и заставят двуногих мучиться смертным страхом».
Ба то и дело посылал детям плеши эти слова. Но они съели мало сердец, и длинные речи пока были им непонятны: слова скрежетали в мозгу, точно мелкие камни.
Ба сердился и огрызался. И заставлял красноглазых ползать в грязи на брюхе. Ни один не решался ему возражать: Ба убил бы такого. Наглецу отгрызли бы голову и водрузили на пень, как делали красноглазые, настигнув двуногую жертву. Как делали сами люди, украшая свои жилища головами убитых лосей.
Но Ба посылал и другие слова — которые все понимали и желали услышать: «Найти! Убить человека!»
«Убить человека!» — эти слова вызывали слюнотечение.
Красноглазые знали: прежде чем жертву убьют, она преисполнится страха. А человеческий страх слаще росы, слаще крови.
«Убить человека!» — слова исходили от Ба и, как густая смола, скрепляли темную стаю.
Правда, в последнее время красноглазым не очень везло: от рожденья до смерти ненавистной Луны им попались всего три жертвы. Два сердца достались Ба, а еще одно, небольшое, разорвавшееся на части, Ну выгрыз без разрешения. Ви хотел его наказать, но Ба запретил это делать. И не стал объяснять, почему.
Ви не хочет думать о Ну, хотя тот и съел чужое. Последнее сердце по праву принадлежало Ви. Но сейчас не об этом. Они напали на след!
Ви бежал все быстрее, желая настигнуть жертву. Жертва его боялась, а запах казался знакомым. Это тот, кто однажды ушел! А теперь — не уйдет.
Страха! Страха! Чужого страха! Ноздри Ви шевелились.
Человек однако был не один. Страх других не казался Ви таким же густым и вкусным. Значит, они опасны. Они начнут защищаться.
И стая может кого-нибудь потерять. Но Ба запрещает стае помнить убитых. Вместо них появятся новые — новые дети плеши. Стая не ослабеет. Стая станет сильнее — потому что у них есть Ба, съевший много сердец.
