Из квартиры «консультанта» Поремский вышел через пять минут. Чай он выпил залпом. А насчет извинений… Фраза «Прошу прощения за свое хамство» далась Поремскому не сразу. Однако он пересилил себя и произнес ее медленно, выговаривая каждое слово. Криворукое загнусавил было, что таким тоном никто не извиняется и что интонация не соответствует смыслу сказанного, но вовремя заметил сжатые кулаки важняка и решил не нагнетать.
Имена авторов пособия по захвату предприятий были, таким образом, получены и записаны в блокнот.
Ушел Поремский почти по-английски — не прощаясь.
…Грязнова в кабинете не оказалось, поэтому пришлось звонить ему на сотовый.
— Вячеслав Иванович, это Поремский.
— А, Володя, привет! Ну что там у тебя? Удалось что-нибудь узнать?
— Удалось, — пробурчал Поремский, вспомнив на мгновение ухмыляющуюся, лягушачью физиономию тощего «консультанта».
— А что у тебя с голосом?
— Последствия разговора с Криворуковым, — ответил Поремский.
Грязнов засмеялся:
— Вижу, беседа с нашим «лучшим агентом» не доставила тебе никакого удовольствия. Что, слишком много запросил за информацию?
— Что-то вроде этого, хотя деньги здесь ни при чем.
— Это он может. Я ведь тебе говорил: мерзкий субъект. Честно говоря, меня и самого не раз подмывало набить ему морду.
— В этом, Вячеслав Иванович, наши с вами желания сходятся.
— Ладно. Так что ты узнал?
— Криворукое навел меня на книжку: пособие для тех, кто хочет захапать фирму, не имея на то ни особых прав, ни особых денег. Авторы пособия некто Бобров Сергей Сергеевич и Чудаков Эдуард Алексеевич. Не могли бы вы пробить для меня этих ребят?
— Бобров и Чудаков, говоришь? Что ж, сделаем. Ну-ка продиктуй мне еще раз их имена-отчества.
Поремский продиктовал.
— Записано, — сказал Грязнов. — Ты сейчас куда?
— К себе в контору.
— Хорошо. Запрос я сделаю. Будет готово — позвоню.
В конторе Камельков и Никитина играли в шахматы. Камельков сидел с сосредоточенным лицом, сгорбившись над доской, как монах над Священным Писанием, всем своим видом показывая, насколько он крутой игрок. Прежде чем сделать очередной ход, он ерошил волосы, тер лоб, задумчиво двигал бровями и лишь затем брался за фигуру.
Алена, напротив, играла небрежно, почти рассеянно. Она то и дело гляделась в маленькое зеркальце, которое лежало на столе рядом с ней. Видно было, что мыслями она далеко отсюда.
Тем не менее, судя по встревоженному и обиженному виду Камелькова, Алена явно выигрывала.
