— Значит, придется искать дальше, — философски сказал Камельков. — Ну да не беда. Узнали про Голубева, узнаем и про другое. Правильно я говорю, Владимир Дмитриевич?
— Абсолютно, Миша, абсолютно.
— Хотите по этому поводу анекдот?
— Давай.
Однако рассказать анекдот Камельков не успел. Поремскому позвонил Меркулов и вызвал к себе.
— Ни пуха ни пера! — пожелали Поремскому Алена и Мишаня.
Поремский вздохнул и с удовольствием послал их к черту.
— А, Володя, здравствуй еще раз. Проходи.
Поремский прошел в кабинет и сел на предложенный Меркуловым стул.
— Ты сейчас очень занят? — поинтересовался Меркулов.
— Вообще-то да. Сами знаете, три убийства плюс экономический беспредел.
Меркулов посмотрел на часы:
— Думаю, много времени это не займет. Тут кое-кто
хочет с тобой поговорить.
— О чем?
— О твоем расследовании. И о том, что тебе удалось узнать за эти дни.
— Ясно. Так кто же хочет со мной обо всем этом поговорить?
Меркулов внимательно посмотрел на Поремского и сказал:
— Сам. Собственной персоной. Так что ноги в руки — ив машину. Я еду с тобой.
Лицо Поремского вытянулось.
— Но… — начал было он, однако Меркулов махнул рукой и перебил его:
— Расскажешь мне обо всем в машине. Все равно я ждал тебя сегодня с докладом. — Меркулов сунул сигареты в карман и поднялся со стула. — Ну! — сверкнул он глазами на Поремского. — Чего сидишь? Ждешь особого приглашения?
— Да нет… — промямлил Поремский, вставая со стула. — Вот только… мне бы набросать конспектик на бумажке. Чтобы ничего не забыть. Опять же цифры…
— Цифры возьми с собой. А «конспектик» набросаешь в машине.
Дорога в Кремль заняла в общей сложности полчаса. За это время Поремский успел рассказать Меркулову о том, что сумел узнать сам.
— Значит, Бойко ухлопали за то, что он не захотел отдать «Ракету» врагу.
— Вероятней всего, так, Константин Дмитриевич. Плюс— в назидание другим. Чтобы не кочевряжились и были посговорчивей.
— Действительно, беспредел. Вот и перескажешь все это президенту. А забудешь что-то — я подскажу. Не робей.
Поремский взволнованно заерзал на сиденье.
— Но в таком разговоре не обойтись без резких высказываний, — заметил он. — Ведь в деле замешаны гос-чиновники. Наверняка многих из тех, к кому ведет ниточка, президент знает лично.
Меркулов кивнул:
— Так. Но по этому поводу не волнуйся. Президент не любит излишне тактичных. Тот, кто юлит, врет. Тот, кто говорит грубо, прямо и по сути, говорит правду. Говори то, что думаешь, но не скатывайся до откровенного хамства.
