— Закури, Акимыч. Здорово сработано.
Передо мной стоял боцман и протягивал мне раскуренную папиросу. Его всегда недовольные, колючие глаза сейчас смотрели на меня с непривычной добротой. Я жадно затянулся дымом.
— Иди отдохни, Акимыч. Теперь нам ясно, что тут надо делать. Не беспокойся, все будет в лучшем виде.
«Теперь нам ясно, что тут надо делать…» Милый мой боцман, старый ты скрипун! Я готов был расцеловать его небритое, грязное лицо. Да разве я не знаю, что тебе и раньше все было абсолютно ясно?
Медленно поплелся я в свою каюту. Мне стоило больших трудов добрести до нее. Ноги стали как чугунные и не слушались меня. Обессиленный, прямо в одежде я повалился на койку и лежал лицом к переборке в каком-то оцепенении.
В дверь громко постучали. Я не ответил.
В наступившей тишине послышался тихий плеск воды. «Вода… Откуда здесь вода?» — с трудом соображал я сквозь дремоту. Вдруг пальцам рук стало холодно. И я догадался, что вода выливается из моих сапог и, наверное, течет ручейком по одеялу. Но я даже не пошевелился.
Скрипнула дверь. Было слышно, как кто-то вошел в каюту. Я равнодушно ждал, что будет дальше. Мне было все равно. И вдруг послышалось робкое, испуганное:
— Сергей Акимович!
Я стремительно повернулся. В каюте стояла Тамара. Я стал поспешно застегивать пуговицы своей стеганой фуфайки и никак не мог застегнуть — деревянные пальцы никак не могли справиться с гладкими круглыми кусочками пластмассы.
— Не надо, не вставайте!
Тамара шла ко мне.
— Сергей Акимович… Я… — Тамара остановилась посередине каюты.
И снова стук в дверь! Тамара беспомощно взглянула на меня и поспешно села на диван, испуганная и сразу посерьезневшая. Я приподнялся.
— Да, да, войдите.
В дверях стоял капитан.
Мне сразу стало жарко, и я вскочил на ноги.
— Простите, Илья Гаврилович. Я… я…
Капитан сделал вид, что не заметил Тамары.
— Ничего, лежите. Это пройдет. Я советую вам принять горячий душ и хорошо выспаться, Сергей Акимович. — Это в первый раз он назвал меня по имени-отчеству! — Вашу вахту с четырех до восьми я отстою сам. Вы отдыхайте. Спокойной ночи.
И капитан ушел.
Тамара всплеснула руками.
— Ой, что теперь будет! — прошептала она и кинулась к выходу.
Я рванулся за ней, но Тамара уже выбежала из каюты и захлопнула за собой дверь.
…Я еще долго стоял у иллюминатора, смотрел, как волны бились о его толстое стекло и широкими струями стекали обратно в море. Странно, но теперь я не ощущал усталости. Весь был переполнен радостью, ожиданием чего-то необычного.
