Эти слова младшего брата стали для Арвида законом. Все эти годы, что бы он ни делал, где бы ни был, непременно находил время остаться один на один с воспоминаниями. Так было и в этом феврале.
...Арвид долго сидел на камне на берегу речки. Смотрел на быструю студеную воду, а видел лица. Говорил с каждым из своих парней. Вспоминал тех, кого не сберег и просил за это прощения.
...Эх, мальчики, нам бы тогда сегодняшние мои умения! И жили бы вы долго.
Он берег их, как мог. На глупые приказы старался не нарываться, воевал осторожно, без ненужного риска и лихости. Понял, что погибают от собственной беспечности и непрофессионализма. Поэтому сам воинские свои умения без конца совершенствовал и парней гонял. Зато в последний год в его разведвзводе ни одной потери не было. Слышал, что за почет считали служить у него. В штабе уговаривали продлить контракт, но Олежкин срок службы заканчивался, и Арвид не хотел, чтобы брат и дня больше положенного оставался на этой бойне. А у Олега свое условие - или здесь вместе, или оба домой. Конечно, жаль было парней оставлять. Из них каждый стал ему братом. Никогда и нигде потом Арвид не ощущал такой высоты дружбы, необходимости своей и сопричастности с другими... Одно успокаивало - замену себе он сам нашел, и как показало время, не ошибся. По крайней мере, из прежнего состава домой вернулись все, - науки Арвида тоже не прошли даром. Хоть от этой вины Бог уберег, потому что их смерть он тоже принял бы на свою совесть. А вот брата - не уберег...
Арвид тяжело поднялся - смерзшиеся голыши захрустели под ногами. Стало зябко, и он поднял воротник куртки.
...За столиком он сидел один. Попросил не подсаживать никого и подкрепил слова более убедительным аргументом. Заказ его - "Водки и что-нибудь слегка закусить" - принесли быстро. Слушал музыку, вспоминал... Про все вспоминал: про учебку, про войну, про то, как прилетел хоронить погибшего товарища... С гробом его прилетел, хотел разделить горе матери, рассказать ей о сыне. Подошел к ней, покрытой черным платом: "Матушка... Ваш сын у меня служил..." А материнские, израненные глаза потемнели вдруг: "Почему же ты жив, а моего мальчика больше нету?!." После этого парни в его взводе больше ни разу не обнажили головы в траурном молчании.
Жалел себя. Сегодня он позволил себе это.
О Ксении думал и о братишке... Не привык еще к мысли, что нет его душу выедала горечь. А Ксюша... Ей он готов был отдать всю неразбуженную нежность свою, и заботу, и любовь. Знать бы только, что это нужно ей будет, хоть когда-нибудь. Где-то прочитал, что ли, что любовь, это когда встречаются два одиночества, соприкасаются, совпадают и защищают друг друга. Про защиту, это верно: он готов защищать ее от злобности и жестокости мира. Да и Ксюша... Она ведь тоже защитила его... Он себя самого. Своей любовью она спасла его от окончательного крушения. Наверно, и Олега, тоже. Говорят, ради любви и во имя ее рушатся и возрождаются государства, системы, миры, совершаются войны, люди становятся либо отпетыми негодяями, либо святыми... Олежка - да, он очень изменился. Когда Арвид расставался с ним несколько лет назад, Олег был совсем другим... Светлым стал, чистым... Будто и не марал никогда рук кровью...
