— Мерцал закат, как блеск клинка.
Свою добычу смерть считала.
Бой будет завтра, а пока
Взвод зарывался в облака
И уходил по перевалу.
Вот это здорово! Это правильная песня. И нет никакой усталости, никаких духов. Припев мы поем вместе:
— Отставить разговоры
Вперед и вверх, а там…
Ведь это наши горы,
Они помогут нам!
Высоцкий хрипит следующий куплет. Я подпеваю. Немцы идут на нас цепью, с автоматами наперевес. Они спускаются со стороны черной вершины, и у каждого на кепи серебром сверкает эмблема — цветок эдельвейса. Это враги, которых нужно уничтожить.
— Ты снова здесь, ты собран весь,
Ты ждешь заветного сигнала.
А парень тот, он тоже здесь.
Среди стрелков из «Эдельвейс».
Их надо сбросить с перевала! —
ревет Высоцкий.
Я достаю пистолет, начинаю стрелять и с каждым выстрелом выкрикиваю:
— Отставить разговоры
Вперед и вверх, а там…
Ведь это наши горы,
Они помогут нам!
Удар! Темнота. Песня заканчивается. Я открываю глаза и понимаю, что лежу на снегу. Нефедов стоит в двух шагах от меня, на его лице — злоба и отчаяние.
— Что… что это было? — спрашиваю, с трудом шевеля распухшими губами.
— Горная болезнь. От недостатка кислорода.
Оглядываюсь. Вижу поодаль «Макаров». Вокруг горячего ствола вытаяло и пистолет ушел в снег по рукоять.
И тут ледник подо мной ощутимо вздрагивает — раз, другой, третий.
— Что ты наделал… — шепчет профессор.
Он смотрит не на меня, а куда-то вверх. Я поднимаю голову и вижу, как ледяная стена, подпиравшая черную, обглоданную вершину, рушится. Сквозь трещины прорываются струи темной, грязной воды. Проходит секунда и прямо на нас несется ревущий поток.
— Озеро! — кричит Нефедов. — Там подо льдом было озеро! Все, Артем Новиков, ты нас убил… Урод!
Он еще что-то кричит, брызгая слюной, но я его не слушаю. Я заворожено смотрю на торжество стихии. Взбесившаяся вода вперемежку со льдом и камнями несется по леднику со скоростью курьерского поезда. В воздухе над потоком висит туман. Искрится на солнце снег. Рев нарастает. Ледник под ногами дрожит как в лихорадке.
Наверное, это можно назвать чудом. А быть может, нас спасла небольшая возвышенность, на которую мы поднялись за несколько минут до того, как я открыл стрельбу. Ледяной сель проносится буквально в метре от меня и катится вниз, туда, где некоторое время назад прошли мы, а сейчас мечутся по снегу наши преследователи.
Они обречены. Вырвавшись на простор, сель растекается по груди ледника и накрывает всех людей Надир-шаха. Проходит минута, другая, наступает тишина.
