Незанятым оставалось одно кресло и трон.
— Я должна занять трон?
— О, нет… - шевельнулся беспокойно Клопси.
— Поняла…
Из-за колонны, одновременно с ней, появилась, величественно шествуя, старая жрица в черных одеждах, расшитых фиолетовыми пауками. Голову ее облегал черный чепец, обрамляя морщинистое, властное лицо. Двигалась она медленно, опираясь на посох увенчанный хрустальным шаром, заключенным меж лап серебряного паука. Ника заметила длинные, загибающиеся ногти старухи и восхитилась про себя: “Вот это маникюрчик”. На груди жрицы висел медальон в форме того же паука, сидящего в центре ажурной паутины. Еще немного - и у Ники, она это чувствовала, начнется арахнофобия. Здесь во всем чувствовался явный переизбыток пауков.
Ника остановилась у кресла, пустовавшего рядом с троном. Все присутствующие здесь Матери главенствующих Домов встали и поклонились то ли ей, то ли Великой Жрице. Ника, украдкой, с интересом оглядела их. Все возглавлявшие влиятельные Дома Матери казались старше Ники, кроме одной. Эта Мать, носящая зеленые одежды, расшитые золотой нитью, приходилась ей почти ровесницей. Кроме этого Ника почувствовала некоторую неловкость от того, что все они были довольно скромно одеты, без того изобилия украшений, что были на ней.
Верховная Жрица медленно опустилась на трон, дав знать остальному собранию, что и они могут занять свои места. Устроившись на своем месте, Ника решила, что теперь можно и вздремнуть, сохраняя на своем лице выражение неусыпного внимания, как она это частенько проделывала на лекциях по философии.
Верховная Жрица гневно оглядела присутствующих и особо, как показалось Нике, посмотрела на нее, сделав какой-то знак рукой. Из-за колонны появились солдаты, оказавшиеся при ближайшем рассмотрении женщинами. Они конвоировали старика, бредущего со склоненной головой. Введя его в круг кресел, они поставили его на колени перед алтарем и удалились. Старец стоял на коленях с понуренной головой, не смея поднять ее. Его длинные спутанные белые волосы падали на лицо. Выглядел он жалко.
— Признаете ли вы, собравшиеся здесь Матери Первых Домов Мензоберранзана, что этот мужчина совершил тяжкое преступление, ослушавшись повеление Совета, а значит, и воли великой Ллос, - гневно вопросила Верховная Жрица
— Признаем, - слажено ответили Матери со своих мест.
— Признаем, - поддакнула Ника, стараясь, устроится в каменном кресле поудобнее.
— Признаете ли вы, что он заслуживает жесточайшей смерти! - снова торжественно обратилась к совету Верховная Жрица.
