- Подотри здесь всё и побыстрее, пока я не передумал.
Затем снова поклонился Сашке и Эйгелю и ушел к себе обратно.
- Зачем ты это сделал? - спросил Эйгель, когда мальчики остались наедине.
- Он бы его запорол до полусмерти. Видел, как у хозяина глаза налились кровью?
- Но это же раб. И он виноват.
Сашка замолчал. Потом все же решился.
- Пойдем.
- Куда?
- Ко мне в комнату.
Когда мальчики поднялись в комнату Сашки, тот запер дверь и снял рубашку. Затем повернулся спиной к Эйгелю.
- Ну, как, видишь следы от плети?
Юный баронет ошеломленно молчал.
- Ну? - повторил Сашка.
- Откуда это?
Сашка, конечно, не мог рассказать всю правду, иначе стало бы ясно, что рассказ про его виконтство вымышлен, и он был бы разоблачен. Поэтому ему пришлось сочинять на ходу, соединяя правду с вымыслом.
- В начале весны на нас с отцом напали бандиты. Отца убили, а меня продали в рабство.
- Тебя?!
- А ты что же, думаешь, благородных не продают? Еще как продают. Они для рабовладельцев ничем не отличаются от простолюдинов, от черни, как ты их называешь. Те же две руки, две ноги, голова и спина для плетей. Меня успел выкупить дядя. В самый последний момент. Еще день, даже полдня, и я сейчас был бы в Хаммие, работал на рисовых полях. Или на рудниках, корзины с рудой таскал.
Эйгель потрясенно молчал. Он явно не задумывался над возможностью таких вот капризов судьбы.
- А на моем месте мог быть любой другой. Ты, например. И если бы тебе повезло, и тебя не купили на рисовые поля или в рудники, а купил бы какой-нибудь хозяин гостиницы для работы на кухне, то не этот мальчик, а ты, разбив кувшин, сидел бы на полу в ожидании плетей хозяина.
- А плети - это очень больно?
- Да, и... мне не очень приятно об этом вспоминать. И я... там сломался.
- Но благородные...
- Попробуй пройти несколько дней в одной рубашке по зимней дороге. А потом несколько дней в рабском бараке без еды и воды, зато с плетьми и что будет с твоей благородностью?
- Я... я не знаю.
- А я узнал это на своей спине. И вот что, Эйгель. Дай слово, что ты никому про это не расскажешь, не хочу, чтобы все об этом болтали. Дашь слово?
- Обещаю...
На следующий день при встрече с Сашкой Эйгель был очень смущен, чувствовалась какая-то напряженность в их отношениях, но случай, произошедший в тот же день, растопил эту отчужденность.
Перед обедом мальчики гуляли по одной из главных улиц города. Неожиданно Эйгель затормозил и тяжело выдохнул:
