Юная леди. О, мне нужно немедленно послать телеграмму — будьте так добры, дайте мне, пожалуйста, бланков — штук шесть. (Пишет в течение 10 минут). Сколько это будет стоить?
Телеграфист. (Подсчитывает слова). Шестнадцать долларов девяносто пять центов, мэм.
Юная леди. Господи боже мой! У меня с собой только 30 центов. (Подозрительно). За что вы берете так много, когда почтой это стоит всего два цента?
Телеграфист. Мы берем за то, что доставляем корреспонденцию быстрее, чем почта, мэм. Вы можете послать телеграмму в 10 слов всего за двадцать пять центов.
Юная леди. Дайте мне еще один бланк, пожалуйста. Я думаю, одного хватит.
Через пять минут напряженной работы она представляет следующее:
«Кольцо ужасно красиво. Приходите ко мне как только сумеете. Ваша Мэми».
Телеграфист. Здесь одиннадцать слов. Это будет стоить тридцать центов.
Юная леди. Ах, какая жалость! Я как раз хотела на эти пять центов купить жевательную резинку.
Телеграфист. А вот посмотрим. Вы можете выбросить слово: «ужасно» — и все будет в порядке.
Юная леди. Но я не могу его выбросить! Вам следовало бы посмотреть на это кольцо. Я лучше дам вам 30 центов.
Телеграфист. Кому вы посылаете телеграмму?
Юная леди. Вы, кажется, слишком любопытны, сэр!
Телеграфист. Уверяю вас, мой вопрос не носит личного характера. Нам необходимы имя и адрес, чтобы знать, куда доставлять телеграмму.
Юная леди. Ах, да! Я не подумала об этом.
Она надписывает имя и адрес, платит 30 центов и уходит. Через двадцать минут она появляется снова, задыхаясь от быстрой ходьбы:
— Ах, я совсем забыла… Вы уже отослали?
Телеграфист. Да. Десять минут тому назад.
Юная леди. Такая жалость! Я совсем не то хотела сказать. Вы не можете протелеграфировать, чтобы изменили?
Телеграфист. Конечно. И у нас есть прелестные духи: фиалка. Не прикажете ли спрыснуть телеграмму?
Юная леди. О, да! Вы так любезны! Я непременно буду посылать все свои телеграммы через вашу контору — вы до такой степени обязательны! Всего хорошего.
Фермер, живущий приблизительно в четырех милях от Хаустона, как-то на прошлой неделе заметил во дворе незнакомца, который вел себя не совсем обычным образом. На нем были парусиновые штаны, засунутые в сапоги, а нос у него был цвета прессованного кирпича. Он держал в руке заостренную палку фута в два длиной, втыкал ее землю, и, поглядев через нее в разных направлениях, переносил ее в другое место и повторял ту же процедуру.
Фермер вышел во двор и справился; что ему здесь нужно.
