– Прием-прием! Есть кто на связи?
Из динамика полились помехи, там что-то заскрежетало, защелкало, а потом прорвался уставший голос Красницкого:
– Что у вас?
– Все хорошо, – ответил Росс. – Профессора отбили.
– Он цел?
– Да.
Красницкий мигом взбодрился и затараторил:
– Слушайте меня. Вам надо добраться до Тосно, там наш форпост. Поняли меня?
– Пришлите вертолет, – сказал Росс. – Чтобы не тратить драгоценное время.
– У нас нет машин. Я попытаюсь найти и выслать, но ничего не обещаю. Двигайтесь навстречу, мало ли, что случится.
– Поторопитесь, пожалуйста.
– Езжайте к Тосно. Препятствий на пути быть не должно. В ближайшее время мы вышлем за вами машину. До связи.
Росс обратился к Кошкину:
– Кот, продержишься? В Тосно должна быть больница.
– Постараюсь, – пробормотал следователь сквозь зубы. – Больно, с-сука!
Размалеванный профессор замер между двумя креслами и прокричал, чтобы перекрыть рев двигателя:
– Теперь послушайте меня! Мальчику вкололи кровь с биотином, теперь он заражен. Как давно это случилось? Два часа прошло?
– Днем, – уронил Цыпленок.
– Скверно.
– У вас ведь есть сыворотка, которая снова делает зомби людьми? – в голосе Яны сквозила мольба. Росс следил за дорогой и не видел девушку, но был уверен, что в ее глазах блестят слезы. – Нам говорили, что есть!
Кот не выдержал и, превозмогая боль, повернулся лицом в салон. Росс жалел, что нельзя остановить БТР и вытрясти из ряженого профессора всю правду.
– Сыворотка в чемодане, – виновато сказал Гинзбург. – Я его выбросил возле «ежей», когда понял, что не отобьюсь от измененных. Меня тоже заразили – поверили, что я старуха. Если бы знали, кто я, убили бы сразу. Так что нужно искать чемодан.
Росс длинно и многоэтажно выругался, ударив кулаком в лобовое стекло. Он рассчитывал добраться до Тосно за семь часов, и перспектива остановки совсем его не радовала. В то, что за ними пришлют вертолет, верилось слабо. Неизвестно, сколько времени уйдет на поиски чемодана. Понятно, что сыворотка – это панацея, но жизнь боевого товарища важнее.
Бронированное стекло выдержало удар, боль отрезвила. Скрипя зубами, Росс увидел вдалеке ржавые металлические балки «ежей». С трудом сдерживая злость, он проговорил:
– Профессор, объясни-ка нам в двух словах, что происходит, да погромче, чтобы я слышал.
Гинзбург провел по лицу ладонью, размазывая косметику, и начал рассказ.
* * *
БТР жутко трясло, он ревел стадом взбешенных носорогов и, хотя профессор Гинзбург старался говорить громко, Яна наклонялась к нему и напрягала слух. То и дело она поглядывала на потухшего и будто выцветшего брата. Из его глаз ушла жизнь, он привалился к стенке и вперился в никуда. Яна же жадно ловила каждое слово.
