Добравшись до суши, Шейх выглянул из люка: Якушев тоже преодолел наваждение, и его БТР приближался. Пришлось трогаться и тормозить. Надо передохнуть хотя бы пять минут: после пережитого в голове будто пульсировал нарыв, во рту пересохло. Он поднял флягу, хлебнул теплой воды с привкусом резины и закурил.
Максим продолжал рыдать. Шейх легонько пнул его:
– Вставай, несчастье! И кто тебе только машину доверил?
Парень сел на свое место, скрестив руки на груди. Всхлипывая, он вздрагивал всем телом:
– Я знаю, что они повсюду. Они за нами следят, и надо скорее выбираться!
– Правильно. Сектор принял тебе, Мамаксим. Но тебе с ним не по пути: уж больно психика неустойчивая.
Смолк двигатель БТРа, и Якушев прокричал:
– Мансуров! Дальше что?
– Экий ты неугомонный. Перекур, – ответил Шейх и выбрался из салона на кузов.
Хотелось лечь и закрыть глаза. Нет, сперва выжрать бутылку водки, а уж потом отрубиться. Сколько он не спал? Двое суток? Трое? Прошло дня два, а как будто целая жизнь…
Сигарета закончилась, Шейх щелчком откинул окурок и помахал Якушеву:
– Ну что, товарищ, в путь?
Двигались вдоль реки с медленным течением. То и дело приходилось объезжать искажения. Их стало меньше, а падающий с неба «файербол», погубивший Короткова, больше не встречался, но почему-то это не радовало Шейха, а беспокоило. Наверное, Сектор копил силы для решающего удара или ждал, когда враги ослабят бдительность.
На некоторое время успокоившийся Макс снова занервничал, втянул голову в плечи. Шейх и сам насторожился – почуял что-то скверное. Обидно подохнуть сейчас, когда до цели осталось с десяток километров!
Солнце спряталось за лесом, мир еще не погрузился во тьму, но установилось царство теней, тревожное и зыбкое. По прикидкам Шейха, сейчас было часов девять вечера, может, восемь с копейками. Окончательно темнело в час, значит, есть надежда засветло добраться до Твери.
Дорога повернула на запад, и река осталась позади. По обе стороны дороги раскинулись поля, заросшие бурьяном и самосевом. Окруженный молодым сосняком, навсегда остановился трактор. Усилился ветер и погнал по лугу зеленые волны. Шейх украдкой смотрел по сторонам, и сердце его сжималось: такое же запустение ждет недолюбленный мир, в котором он жил и желал ему перевернуться с ног на голову.
Максим дернулся и вытянул руку:
– Впереди что-то очень плохое.
– Да, плохое. Но неопасное.
Мансуров напряг чувства: плохое разлилось в воздухе и было везде. Не объехать. Оно уже окутало машины, но ничего не происходило. Шейх преодолел желание выжать газ и поскорее выбраться из «плохого» – оно может быть наваждением, созданным, чтобы загнать людей в смертельное искажение.
