— Самолет? — уточняет следователь.
— Нехай буде самолет, — соглашается Микита. — Так вот, бачу: вин садится прямо на моем базу.
— На огороде, что ли? — с иронией в голосе спрашивает образованный следователь.
— Нехай буде на огороде.
— Разве самолет может сесть на огороде? Может быть, он рядом с твоим базом, на поле сел?
— Нехай буде на поле, — охотно согласился Микита.
— Нет, не «нехай», а точно говори: на огороде или на поле? Мне протокол надо писать.
— Ну, нехай на поле. Бачу, из литака вылезает этот. Ну, как его. Хитлер.
— Какой еще Гитлер? Ты что, совсем одурел! Ишь ты, Гитлер к нему пожаловал! Говори правду, кто к тебе прилетел?!
Однако Микита, кроме Гитлера, ни одного другого фашиста при всем желании назвать не мог. И как следователь с ним не бился, он упрямо твердил свое: «Хитлер, ей-богу, Хитлер».
Тогда следователь пошел, как говорится, другим путем.
— А может быть, толстый такой прилетал?
— Точно, толстый, — обрадовался подсказке Микита.
— И фуражка у него такая… большая?
— Добре, добре! Дюже велика фуранька.
— И орденов много?
— И орденов дюже богато.
— Так это же не Гитлер. Это же Геринг! — определил следователь.
— Тфу ты, бисова холера! Ну, точно! Це был Херинг! Як же я его не зараз признал! — возрадовался Микита.
— Вот так бы сразу и дышал! — сказал следователь. — Какое он тебе дал задание?
— Велел доглядати и считати, скильки военных машин идет до границы и скильки от границы.
— Ну и ты выполнял задание фашистской разведки — считал наши машины?
— А як же. Выполнял, раз велено.
— И как ты должен был передавать эти сведения?
— Вин обещал ишо прилетати.
— Ну и прилетал он еще раз к тебе на баз? Успел ты ему передать разведданные?
— Ни, не успел. Хиба ж я мог? Вы ж меня забрали.
— Ну, ладно, — сказал следователь. — Так и запишем.
Так он и записал. И Микита получил свой первый срок. Теперь он сидел с нами за антисоветскую агитацию, то есть за клеветнический рассказ о том, за что его в первый раз посадили.
